– Неужели нельзя было иначе? – с тоской обернулась она к нему.
– Я так и знал, что ты будешь меня пытать, – вздохнул он. – Это железное правило, проверенное практикой миллионы раз. Если преступник после договоренности сдать оружие стреляет, его убивают. Если бы ты помедлила, Жени уже не было бы в живых. Да и тебя тоже. Я хочу тебя отвлечь. У меня тут один сувенир, если можно так выразиться. – Сергей вынул из кармана пакет с диском.
– Это еще что такое? – почему-то сразу насторожилась Дина.
– Диск из камеры хранения Киевского вокзала.
– Ой! Ты посмотрел?
– Да, конечно. Ничего не «ой».
– Но там адрес хозяина Чарли?
– Да.
– Выбрасывай сразу. Я не буду это смотреть.
– Диночка, там бывший адрес хозяина. Теперь это адрес Чарли, ибо хозяин оставил квартиру по завещанию человеку, который найдет его собаку.
– Что-то у меня нет настроения слушать послания с того света. Расскажи своими словами.
– Все просто. Иван Яковлевич Петухов, писатель, историк, очень одинокий человек, приобрел каким-то образом щенка и полюбил его так, как не любил никого и никогда. Жили они вдвоем около года, а потом у хозяина обнаружили четвертую стадию рака. И когда конец был близок, Иван Яковлевич пошел к знакомому нотариусу и оформил права на квартиру на человека, который найдет собаку, обнаружит это послание и явится вступать в права наследства непременно с собакой. Нотариус знает особые приметы пса, которого, кстати, зовут Чак, а не Чарли. И, убедившись, что это Чак и есть, он вписывает имя нового хозяина в завещание.
– Ну, какой странный человек. Выпустить собаку в свободный полет, затеять такую интригу после собственной смерти.
– А как, по-твоему, нужно было поступить?
– Ну, как обычно. Поискать добрые руки.
– Вот он и говорит на кассете, что мог бы найти слишком много добрых рук, которые, получив квартиру, избавились бы первым делом от собаки.
– Вообще-то, разумно. Значит, квартира должна достаться Вовке-Кабанчику? Он же нашел, пристроил. Ты знаешь, где он сейчас?
– После того как его выпишут из Склифа, он придет в дом Жени Оболенской. Она ему там комнату сняла.
– Так все же просто здорово. Только он не будет Чарлика у меня забирать?
– Да ладно. Пристроил – так пристроил. Вы только втроем к нотариусу пойдете.
После холодной, дождливой весны июнь осчастливил Москву солцем, почти южной жарой. И, как водится, все потянулись к вокзалам и аэропортам в поисках лучшего солнца и большей жары.
Женя и Артем слушали наставления Ирины в Шереметьево.
– Мама, – наконец прервала материнские наказы Женя. – Я все помню, знаю. Если что-то забуду, позвоню тебе и спрошу. А ему ты вообще напрасно советы даешь. Мы никак не можем тебе главное сказать: Артему курсовую работу засчитали как диплом и кандидатскую диссертацию. Опубликовали в научном сборнике, и его пригласили в Оксфорд на работу. Так что он скоро улетает. Собирается меня вызвать, но я тебя дождусь.
– Ну что, прощаемся? – К ним подошел Александр. – Объявили посадку.
Женя повисла у Ирины на шее.
– Я буду жутко скучать.
– Если там будет хорошо, я позвоню и вы приедете к нам. Успеете до Оксфорда.
Дина лежала на закрытом пляже Сардинии рядом с дядей Ричардом и наслаждалась мыслью о том, что впереди много дней безмятежной лени. Рядом бегали и разрывали песок Топик и Чарли. «Надо с ними искупаться», – подумала Дина и встала. Ее внимание вдруг привлекла женщина, которая сидела в шезлонге неподалеку. Женщина была как будто высечена из белого мрамора. На прекрасном лице сияли темно-зеленые глаза. Дина подошла к ней.
– Ирина? Как узок мир. Вы меня узнали?
– Конечно, Дина. Я очень рада вас видеть. Вы для меня теперь родной человек. После истории с Женей.
– Она у вас просто прелесть. Вы не с ней здесь?
– Нет. Я с мужем. Он в море. Я, знаете, ушла на покой. Отправила себя на пенсию. Домохозяйкой решила стать.
– Вполне хорошее решение. Нет дела важнее, чем безделье. Схожу своих собак искупаю. Увидимся.
Ирина кивнула, улыбнулась и вдруг пристально посмотрела вдаль. Дина проследила за ее взглядом. Она смотрела на высокого мужчину, выходящего из воды. Рядом с ним извивалась, принимая соблазнительные позы, длинная белобрысая девица в условном купальнике. Дина подошла ближе к воде и стала наблюдать за происходящим. Девица побрызгалась и вдруг неестественно оступилась, упав прямо в руки Александра. Конечно, невзначай с нее свалился бюстгальтер. Александр поставил девушку на ноги, она ему что-то стала говорить и вдруг громко икнула. Раз, второй, третий, икота сотрясала девицу, как судороги, она побагровела, из глаз потекли слезы. Александр смотрел на нее в растерянности. Дина быстро подбежала к ним.
– Наверное, нужно вызвать врача? – спросил Александр, когда Дина участливо взглянула на перекошенное, залитое слезами и слюнями лицо незнакомки, которая три минуты назад была почти хорошенькой.
– Нет, не нужно. Я попробую ей помочь, мне кажется, я знаю, что это такое. Вы идите, мы справимся. В крайнем случае, я сама вызову врача.
Александр направился к Ирине. Приступ закончился, как только он отошел на два метра. Девушка спокойно вздохнула и произнесла по-русски:
– Что это за хрень со мной случилась? Никогда в жизни такого не было.
– Возможно, аллергия, – пробормотала Дина, отводя взгляд. – На этого мужчину.
Она вошла в море, вода приятно охладила разогретое солнцем тело. Дина перевернулась на спину и стала смотреть в синее небо. «Небо-индиго, – лениво думала она. – Я сейчас видела колдунью на отдыхе. Страшная вещь. Что хочет, то и делает. И все-таки хорошо, что не все ведьмы сгорели на кострах инквизиции. Иногда хочется, чтобы над тобой кто-то полетал на метле».
Владимир Васильевич Серков прогуливался вокруг дома на Остоженке, где находилась его маленькая, уютная, обставленная удобными вещами квартира. Время от времени он ощупывал карманы – в одном лежал его паспорт с регистрацией по новому адресу, в другом – ключи и бумажник с деньгами. Этот чудак-писатель ему и деньги в наследство оставил. Когда Сергей привез к нотариусу вместе с ним красивую даму с его цуциком, у него сердце заколотилось от радости. Он думал, будет жить с цуциком вдвоем. Но дама сказала: «Извините, Владимир, но Чарли привык жить со мной. Вы же не будете настаивать, чтобы я его вам вернула?»
– Не буду, что за вопрос, – пробормотал Вовка и посмотрел цуцику в глаза. Тот повилял хвостиком и сказал своими умными глазенками:
