Фини не прерывал ее. Когда пиво кончилось, он заказал еще.
– Понимаешь, это выбило его из колеи… Он всю жизнь думал, что его мать – Мег Рорк, и жил так, будто его родители – подонки, и о них нужно пореже вспоминать. А потом получил удар под дых, и все встало с ног на голову. – Ева сделала глоток пива. – Он никогда не напивается. При случае может выпить, но никогда не переходит черту. Даже когда мы куда-нибудь уезжаем. Он всегда владеет собой. Это его главная особенность.
– Не стоит беспокоиться из-за того, что мужчина разок заложил за воротник.
– Я бы и не беспокоилась, если бы речь шла не о Рорке. Он сделал это, потому что ощущает боль и хочет от нее избавиться. Фини, он может вытерпеть многое!
«И ты тоже», – подумал Фини.
– Где он сейчас?
– В Клэре. Он прислал мне сообщение. Черт бы побрал эту разницу во времени! Передал, чтобы я не волновалась – мол, у него все в порядке. Что он собирается остаться там как минимум еще на день, и что я могу ему позвонить.
– Ты позвонила?
Ева покачала головой:
– Совсем было собралась, но передумала. Может, не стоит ему докучать? Он ведь сказал, что хочет справиться с этим сам. Прямо сказал, что это меня не касается.
– И ты ему поверила? – Фини тяжело вздохнул и прикрыл глаза, напоминавшие глаза бассета. – Ты меня разочаровала.
– А что мне оставалось? У меня расследование в разгаре, а он заявляет, что улетает в Ирландию! Он даже не дал мне времени подумать… О'кей, он не может ждать, это я понимаю. У него проблема, и он хочет решить ее немедленно.
– Первое правило супружеской жизни: если одному плохо, второй не бросает его в беде. Ты страдаешь здесь, а он там. Это не на пользу ни ему, ни тебе.
– Как бы там ни было, он улетел и сообщил мне об этом уже с дороги. Я все еще злюсь на него.
– Значит, тебе нужно было отправиться следом.
Ева нахмурилась:
– Я должна была полететь в Ирландию? Он же сказал, что не хочет этого.
– Если так, то он солгал. Он любит тебя, детка, и с этим ничего не поделаешь.
– Думаешь, ему нужно, чтобы я была рядом?
– Конечно.
– А как же расследование? Я не могу…
– По-твоему, я новичок? – Фини притворился обиженным. – Думаешь, я не смогу заменить тебя на пару дней? Или тебе хочется обязательно самой тянуть оглобли?
– Нет! Нет! Но я все рассчитала, и вероятность того, что он нанесет новый удар в ближайшие два дня, составила…
– А если бы тебе сообщили, что Рорк ранен и кровь течет у него из ушей, ты стала бы думать о расследовании или помчалась бы к нему?
– Помчалась бы к нему.
– Сейчас кровь течет у него из сердца. Так что собирайся в дорогу.
Все оказалось очень просто. Для этого не требовалось быть семи пядей во лбу.
– Мне нужно оставить инструкции на завтра. И подать рапорт.
– Тогда что же ты здесь сидишь? – Фини сунул пакетик с орехами в карман. – Ступай!
– Спасибо. Спасибо тебе.
– Нет проблем. Заплати за пиво.
Это далось Еве нелегко. Пришлось просить об услуге, чего она терпеть не могла. Пришлось бороться с желанием в третий раз проверить то, что она проверила уже дважды. Наконец, пришлось побороть себя и поручить Соммерсету организовать путешествие.
Ева заехала домой, собрала немного вещей и в который раз напомнила себе, что с ней можно будет связаться в любую минуту, где бы она ни находилась. При необходимости она сможет прилететь обратно так же быстро, как и улетела. И сможет руководить операцией издалека. В ее бригаде были мастера на все руки.
В Нью-Йоркской городской полиции имелись и другие копы. А жена у Рорка была одна.
И все же она беспокойно расхаживала по обитому плюшем салону самого быстрого из реактивных челноков Рорка. Стояла ночь, самолет пересекал Атлантику, а она заново просматривала свои записи, перечитывала досье и показания свидетелей.
Было сделано все, что можно. Она приказала установить круглосуточное наблюдение за гаражом и фургоном. Спецы из ОЭС вставили в фургон «жучок». Если убийца придет за машиной, его схватят и бросят за решетку еще до того, как он закончит набирать код.
Почти все улики были собраны. Через двадцать четыре часа судебные эксперты отсортируют то, что принадлежит Эрнестине, ее подругам, работникам гаража и жертвам. Оставшиеся будут принадлежать убийце. Они получат образец его ДНК, а это улика неопровержимая. Ее люди находились в компьютерном клубе, в университете и в Джульярде; Луиза вела работу среди врачей. Что-то должно было сработать, причем очень скоро.
Ева села и пыталась расслабиться, но не смогла. Она была копом и прекрасно знала свои служебные обязанности. Однако там, куда она летела, лежала неизвестная территория. Территория жены. Она успела изучить кусочек этой земли и решила, что справится. Но этот район не был нанесен на карту.
Если Рорк действительно не хотел, чтобы она летела с ним, то ее присутствие только ухудшит ситуацию.
Тяжело вздохнув, Ева вставила дискету в свой карманный компьютер и еще раз прослушала сообщение. Рорк оставил его, когда она была в управлении и заканчивала дела перед вылетом.
– Надеюсь, что ты спишь. – У него был очень усталый голос. – Мне следовало позвонить раньше. Но… тут все сложно. Я сам собираюсь лечь. Здесь уже поздно. Точнее, рано. Вечно я забываю про разницу во времени! Извини, что не сумел поговорить с тобой сегодня… то есть вчера. Вот черт… Я плохо соображаю. Наверно, надо прилечь на пару часов. Со мной все в порядке, не волнуйся. События развиваются не так, как я ждал. Хотя я и сам не знаю, чего ждал. Позвоню тебе, как только проснусь. Не работайте допоздна, лейтенант. Я люблю тебя.
Ему не следовало быть таким усталым! В Еве неожиданно вспыхнул гнев. Не следовало быть таким сбитым с толку и беззащитным…
Может быть, он и не хотел, чтобы она была рядом, но теперь ему придется с этим смириться!
Когда Рорк вышел во двор, над холмами брезжил рассвет. Он спал недолго, но крепко. Его уложили в уютной спальне с косым деревянным потолком, старинными тюлевыми занавесками на окнах и красивым самодельным стеганым одеялом на широкой железной кровати.
Они обращались с ним, как с родным. Словно он был блудным сыном, вернувшимся домой. Приготовили жаркое из козленка и яблочный пудинг – ирландский вариант «упитанного тельца», – и устроили пирушку с музыкой и рассказами. Удивительно, сколько людей собралось, чтобы поговорить о Сиобан и о нем самом, посмеяться и поплакать.
Рорк не знал, как ему вести себя с многочисленными дядьями, тетками, кузенами, двоюродными племянниками, бабушкой и дедушкой, свалившимися ему, как снег на голову. Их гостеприимство выбивало его из колеи. Он все еще ощущал неловкость. Жизнь, которой они жили, и мир, в котором они обитали, были от него дальше, чем луна. И, тем не менее, это было у него в крови. Всю жизнь. А он и не догадывался.
