– Все они трудные. Потому что погибают люди, которые не должны были погибать.
– Да, ты права. – Синеад смотрела на нее с любопытством. – И ты воздаешь их убийцам по заслугам.
– Нет. Воздать им по заслугам невозможно, потому что погибает тот, кто не должен был погибнуть, – повторила Ева. – Они не могут встать из могилы, так что это не месть. Единственное, что мы можем, это поймать преступника, отдать его под суд и верить, что справедливость восторжествует.
– А она торжествует?
– Да. Если очень постараться.
– Ты быстро закрыла это дело… – начал Рорк, но осекся, увидев ее лицо. – Ты не закрыла его?
– Еще нет.
На мгновение в кухне воцарилась тишина, которую нарушало лишь шипение сарделек на сковородке.
– Лейтенант, я не хотел отвлекать вас от работы.
– И не отвлек. Я сама отвлеклась.
– Ева…
– Слушай, зачем действовать на нервы девочке, которая еще не позавтракала? – Стремясь разрядить обстановку, накалявшуюся с каждой секундой, Синеад выложила еду на тарелки и поставила перед ними. – Если твоя жена такая умная, как ты говоришь, то она знает, что делает.
– Спасибо. – Ева взяла вилку и благодарно посмотрела на Синеад. – Я сразу почувствовала, что проголодалась.
– Раз так, я ненадолго оставлю вас. У меня есть дела наверху. Когда закончите, посуду оставьте на столе.
– Кажется, она мне нравится, – сказала Ева, когда они остались наедине, и ткнула вилкой толстую сардельку. – Это из свиньи?
– Скорее всего… Ева, мне очень жаль, что ты была вынуждена улететь в самый разгар следствия, но я чертовски рад, что ты здесь. С тех пор, как я узнал о матери, я никак не могу прийти в себя. Не могу восстановить душевное равновесие. Я плохо справился с этим делом. Все перевернулось вверх тормашками.
– Догадываюсь. – Ева откусила кусочек сардельки и одобрительно кивнула. – Приятно знать, что время от времени ты тоже совершаешь ошибки. Как и все мы, простые смертные.
– Я не мог восстановить душевное равновесие, – повторил он, – пока не вышел в поле и не увидел тебя. И тут я понял, что все очень просто. Ты здесь, и моя жизнь снова вернулась в свою колею. Ты знаешь все мои недостатки и тем не менее прилетела. Я еще не могу всего осознать, но мне кажется, что сейчас речь идет о моей лучшей стороне. И я хочу, чтобы ты участвовала в этом.
– Ты летал со мной в Даллас. Помогал мне пережить это, хотя тебе было не легче, чем мне. Ты столько раз бросал свою работу, отменял назначенные встречи и помогал мне, что я сбилась со счета. Ты помогал мне даже тогда, когда я отказывалась от твоей помощи.
Рорк улыбнулся:
– Это было приятнее всего.
– Ты – часть моей жизни. Со всеми своими недостатками. Так что мы на равных. К добру или к худу, но я люблю тебя. – Она откусила еще кусочек сардельки. – Ну что, все ясно?
– Как день!
– Вот и хорошо. А теперь расскажи мне об этих людях.
– Тут их много. Во-первых, Синеад, сестра-близнец моей матери. Ее муж Робби, который работает на ферме вместе с братом Синеад Недом. У Синеад с Робби трое взрослых детей, которые приходятся мне двоюродными, а у этих двоюродных пятеро своих детей и двое на подходе.
– Боже милостивый…
– Я только начал, – со смехом сказал Рорк. – Нед женат не то на Мэри, не то на Эйлиш. Сама знаешь, у меня хорошая память на имена, но тут их целая куча… У них четверо детей, моих кузенов, а у тех пятеро… нет, кажется, шестеро. Кроме того, у Неда и Синеад есть младший брат Фергус. Он живет в Эннисе и работает в ресторане, который принадлежит семье его жены. Кажется, его жену зовут Меган, но я в этом не уверен.
– Это неважно. – Ева, у которой уже кружилась голова, махнула вилкой.
– Имеются и другие. – Рорк улыбнулся и тоже начал есть – впервые за последние дни. – В частности, дедушка и бабушка. Ты можешь себе такое представить?
– Не могу, – подумав, ответила она.
– Я тоже. И, тем не менее, они у меня есть. Поженились почти шестьдесят лет назад и до сих пор любят друг друга. Теперь они живут в коттедже на холме, к западу отсюда. Мне сказали, что, когда дети выросли и обзавелись собственными семьями, они не захотели жить в большом доме и оставили его Синеад.
Он сделал паузу. Ева тоже молчала и ждала продолжения.
– И представь себе, они ничего не хотят от меня! – Все еще удивляясь этому, Рорк разломил ржаной тост надвое. – Я такого не ждал. Думал, они скажут: «Ты человек богатый, а теперь мы одна семья, так поделись с родней». Или: «Ты перед нами в долгу за то, что так долго отсутствовал». Или еще хлеще: «Какого черта ты сюда явился, сын убийцы?» Я ждал этого и понял бы их. Но они твердили только одно: «Вот он, сын нашей Сиобан. Как мы рады тебя видеть!» – Он покачал головой и положил тост. – Что ты об этом думаешь?
– Не знаю. Я не знаю, что делать и как вести себя, когда меня любят. В таких ситуациях я теряюсь и чувствую себя дура дурой.
– Мы к этому не привыкли, правда? – Он накрыл руку Евы ладонью и погладил, словно ему было необходимо ощутить прикосновение ее кожи. – Двое отверженных… Если ты наелась, то пойдем. Я хочу тебе кое-что показать.
– Даже объелась. – Ева отодвинула тарелку. – Этой еды хватило бы, чтобы накормить половину обитателей нью-йоркских трущоб.
– Нужно прогуляться, чтобы потратить лишние калории, – сказал Рорк и взял ее за руку.
– Я не пойду к коровам! На такие жертвы моя любовь не способна.
– Пусть коровы занимаются своими делами.
– Какими делами?.. Нет, и знать не хочу! – заявила Ева, выйдя вслед за Рорком на крыльцо. – Страшно представить… А это что? – спросила она, показав пальцем.
– Эта машина называется трактор.
– А зачем этот малый ездит на нем вокруг коров? У них что, нет дистанционного управления?
Рорк расхохотался.
– Смеешься? Это меня радует. Но тут больше коров, чем людей. А вдруг коровам надоест пастись, и они подумают: «Э, мы сами хотим ездить на тракторе, жить в доме и носить одежду». Что тогда?
– Когда мы вернемся домой, напомни, чтобы я нашел в библиотеке книгу «Животноводческая ферма» и дал тебе почитать… Ну, вот мы и пришли. – Он снова взял Еву за руку, чтобы явственнее ощутить ее близость. – Они посадили это дерево в ее честь. В честь моей матери.
Ева посмотрела на пышную листву, крепкий ствол и узловатые сучья.
– Красивое дерево.
– В глубине души они знали, что Сиобан мертва. Потеряна для них. Но доказательств не было. Дядю Неда чуть не убили, когда он пытался найти ее и меня. Им пришлось отказаться от этой мысли. И тогда они посадили это дерево. Они не хотели ставить ей крест – просто посадили вишню, которая цветет каждую весну.
