Вот уж точно легенды не врут.
Этот дракон и правда приносит удачу.
— Месье Эдмонд Шеро? — не верила я своим глазам.
По лицу Шеро стекала кровь, а щеки заросли щетиной, вид потрепанный и измученный, но это определенно был он. По глазам узнаю. Я навсегда запомнила этот взгляд загнанного в угол зверя.
— М-м-мадам Лукрезе? — в отчаянии простонал он от боли, видя пистолет в моих руках.
— Это ваш дракон? — удивленно спросила я по-английски.
— Угу…
— Тогда это и правда дракон удачи, — закивала я, опуская пистолет. — Я спасла вам жизнь и теперь вы мой должник. Вы хотели продать дракона, чтобы на вырученные деньги сбежать от Лукрезе, верно?
Шеро отчаянно замотал головой.
— Мадам, я должен заплатить главарю банды… Они обещают убить мою дочь! Это все, что у меня осталось действительно ценного! Дом отобрали! Бизнес вот-вот отберут!
Неожиданно француз встал передо мной на колени.
— Пожалуйста, делайте со мной что хотите, но позвольте мне спасти ребенка… Мари всего пять и она ни в чем не виновата!
Кашлянув ко мне подошел Рино и тихо сказал по-итальянски:
— Синьора, его дочь у нас. Мы ждали, когда он за ней придет.
Отчего-то я ни разу не задумывалась, что у Шеро могут быть жена и дети, а сбежать с Сицилии он мог именно ради них. Как и о том, что Лукрезе, как и любые другие бандиты, похитили бы их первым делом.
Родные и любимые — самое слабое место любого человека.
А подобные вещицы часто становятся способом хранения денег, чтобы продать их в трудную минуту. Что Шеро и попытался сделать, привлекая тем самым внимание бандитов.
— Его дочь в порядке? — с ужасом прошептала я.
— Да, — легко кивнул Рино. — Только покинуть дом не может.
Видя, что мы о чем-то перешептываемся, Шеро попытался подойти ко мне, но охрана не пропустила.
— Синьора Лукрезе, пожалуйста! Умоляю вас! Вы же тоже когда-нибудь станете матерью! Поймите меня! — он снова встал на колени. — Да, я напал на вас и готов поплатиться за это… Но Мари не в ответе за мои поступки! Я сделаю что хотите, только дайте мне спасти дочь! Ее няню уже убили!
— Это тоже мы сделали? — еле слышно спросила я у Рино.
— Нет. Синьора, можно я с ним поговорю?
Чувствуя, что у меня у самой наворачиваются слезы из-за всего происходящего, я кивнула.
— Месье Шеро, ваша няня пыталась продать вашего ребенка, — без тени жалости произнес Рино. — Ее убили, когда она попыталась обмануть тех, с кем вы сотрудничали.
Рино сделал какой-то жест и я поняла, что речь идет о наркокартеле, с которым связался Шеро.
— К счастью, мы забрали вашего ребенка первыми. Ваша дочь в порядке. Но если вы хотите ее увидеть снова — вам придется вернуть ваши долги Семье Лукрезе и ваш договор с нами будет пересмотрен.
— Можете доказать, что Мари жива и здорова? — сорвался на слезы Шеро.
Рино кивнул и тут же кому-то позвонил по видео.
— Я выключу микрофон, чтобы нас не было слышно, а ты покажи девочку.
На экране телефона появился крупный парень в домашней футболке, который прошел через простенький дом на кухню.
А у меня сердце сжалось при виде маленькой девочки в фартуке. Она стояла на стульчике у кухонного стола рядом с полной женщиной лет 60 на вид. Мари что-то лепила с ней из теста и громко болтая что-то по-французски.
Сердце сжималось, видя как отец ребенка горько плачет. Даже боюсь представить, какие ужасы он себе фантазировал в течение этого месяца.
Да, похищать детей плохо, но все-таки хорошо, что именно мы это сделали. Другие бы так хорошо с ней не обращались.
— Где она находится? — в истерике всхлипнул Шеро, готовый рвать волосы на голове.
— В безопасности, — холодно произнес Рино. — Думает, что живет в доме у тети и ее сыновей, потому что ее няня в больнице, а папа уехал по работе. По приказу Александра Лукрезе ее не обижают, она здорова и у нее совсем другие документы. Сами вы ее никогда не найдете.
— Месье Шеро, — с трудом твердо сказала я. — Как видите мой муж проявил к вам милосердие, хотя лично вы этого не заслуживаете. Вы понимаете в каком неоплатном долгу вы перед нами?
Рыдающий Шеро кивал, неотрывно глядя на ребенка, а я через силу заставила себя говорить дальше:
— Пока вы не докажете делом, что вы осознали свои ошибки и вы преданы Лукрезе — вы с ней не встретитесь. Вам будут присылать видео от нее раз в неделю. Чем лучше вы работаете — тем дольше они будут и лучше будет обеспечение вашего ребенка. Вы согласны с этим?
— Согласен, — закивал он и с надеждой посмотрел на Рино. — Мари точно никто не найдет? Ее не обидят?
— Синьор Александр, дал свое слово, а в нашей Семье слово всегда держат.
Посмотрев на дракона, я уточнила:
— Я правильно понимаю, что в благодарность за заботу о вашей дочери, вы мне его дарите и сможете это подтвердить, когда к вам обратятся?
Шеро мгновенно закивал и с мольбой посмотрел на меня:
— Мадам, что мне нужно делать, чтобы хоть минуту поговорить с Мари?
— Вам объяснят, — указала я на Рино.
Не в силах на это больше смотреть, я направилась в машину, так и держа золотого дракона в руках.
Жестоко, конечно. Но надежда и вера в то, что все может наладиться, заставляет человека полного отчаяния, действовать на максимуме возможностей. А это сейчас нужно для блага моего ребенка.
Так что взрослые должны потерпеть.
— Белка! Цезарь! — позвала я собак.
Хаски шустро запрыгнули на заднее сиденье машины.
— Синьора, куда мы сейчас?
— К Жану Дюруа, — максимально сдержанно произнесла я. — Только сперва купи лакомств собакам.
Машина неспешно двинулась по улочкам Парижа. По пути охрана быстренько заехала в зоомагазин. А я неотрывно смотрела на маленькую, золотую статуэтку китайского дракона в моих руках. Искусная работа, жаль что изумрудный глаз у него всего один.
Может быть он и правда волшебный?
Ну, для Шеро точно.
Кто бы еще спас ему жизнь сегодня? А сказал, что с дочкой все хорошо? А все потому что я захотела купить его дракона и сказала следить за ним.
Вдруг и Сандро скоро объявится живым и здоровым?
Убрав дракона в сумочку, я открыла дверцу машины и вышла вместе с питомцами на спортивную площадку для собак. Давая своим хаски беситься и побегать столько сколько им вздумается. Как и мой муж дома, угощая их за выполнение моих команд и заданий.
Как вдруг черно-белый Цезарь угрожающе насторожился и я поняла, что на площадку пришел руководитель Интерпола по борьбе с наркотиками со своей овчаркой.
Некоторое время он молча играл со своим псом, наблюдая за мной и выжидая, когда я заговорю с ним первым.
А я цепко рассматривала человека, который участвует в заговоре против моей Семьи. Пытаясь понять, что мотивирует людей так поступать? Он ведь много лет работал на мою Семью. Неужели ему настолько мало тех денег, что дедушка ему платит?
— Мадам Лукрезе, — в конце-концов едва заметно кивнул он мне. — Не знал, что у вас есть хаски.
— Как видите, месье Дюруа. Мне приятно, что вы знаете меня в лицо.
— По долгу службы положено.
Встав рядом со мной, он некоторое время молча смотрел на наших резвящихся питомцев, а после тихо сказал:
— Мадам, примите мои соболезнования.
Я едва заметно кивнула, понимая, что мысленно он уже похоронил и моего мужа, и мою Семью. Глядя ему в глаза, я вспоминала слезы Шеро в переулке и с горечью произнесла:
— Месье Дюруа, желаю вам никогда не испытать горечь утраты любимых и не узнать, как может болеть сердце из-за отчаяния и бессилия. Потому что однажды потеряв тех, кто вам дорог, заполнить эту пустоту уже не получится.
— Мадам, вы пришли угрожать мне? — вскинул он брови.
— Я пришла выгулять своих собак и ответила на ваши соболезнования.
Ко мне подбежали Цезарь и Белка, а я щедро угостила их лакомством. Но заметив, как заискивающе овчарка Дюруа смотрит на меня, протянула лакомство и ей.
— Я желаю людям лишь хорошего, месье Дюруа. Жаль, что они это не всегда ценят.
