я смотрела на Горского, тем сильнее закипала сама. Одна за другой в памяти всплывали картинки моего детства, в котором его не было. Мама, такая красивая и здоровая, потерявшая все ради него! Вся наша с ней жизнь пошла наперекосяк из-за этого человека, который сейчас упорно делал вид, что не знает и не видит собственную дочь в этом борделе! Из-за него меня ненавидел и мечтал убить Черниговский. Из-за него мама ушла к Соболеву и всю жизнь прожила с человеком, которого никогда не любила, а потом и вовсе оказалась в инвалидном кресле. Из-за него я четыре года прожила в изоляции от своей настоящей семьи. А сейчас из-за Горского я могла потерять еще и Тимура! В один момент из человека, на которого я возлагала последние надежды, отец превратился в люто ненавидимого мною врага. Но пока меня бросало из крайности в крайность, Горский излучал спокойствие и полное удовлетворение своей жизнью.
– Лот номер три продан участнику под номером 18. Мои поздравления! А мы переходим к следующему лоту, и у нас жемчужное ожерелье ручной работы!
На мгновение Горский оторвал взгляд от телефона и оценивающе посмотрел на девушку под номером четыре. Тонкая блондинка в нежно-голубом летящем платье стояла на сцене и излучала невинность и полную покорность. Жемчуг! Он привлекал Горского? Или ему по душе блондинки? Или?.. От мысли, что отец помимо всего прочего был еще и извращенцем, мне стало дурно, голова закружилась, и в глазах слегка потемнело. Что ж раз ему нужен жемчуг, я заставлю его обратить на себя внимание. Не давая себе времени на раздумья, я резко встала, не отрывая своих глаз от отца. В зале мгновенно повисла тишина.
– О!– отреагировал ведущий.– Вечер обещает быть весьма интересным, господа! У нас есть лот-сюрприз!
Все присутствующие моментально повернули головы в мою сторону и начали пристально изучать меня с ног до головы. Все. Кроме Горского. На мгновение окинув меня взглядом своих голубых глаз, он просто встал и ушел из зала, оставив меня одну разгребать всю эту кашу. И в этот момент чувство горечи и абсолютной ненужности напрочь перебило страх перед последствиями моего поступка.
Мне было душно и тесно. Я попытался достать руку и протереть нос, из которого ручьем текла кровь, но эти твари крепко держали меня с двух сторон. Бог с ними! Больше беспокоило другое. Предчувствие чего-то гадкого давило в груди. Черт! Знал же, что так будет, но надеялся, что при Ксюше он не посмеет. Урод!
Сидел, как дурак, в его «Гелендвагене», зажатый между двумя верзилами, со связанными за спиной руками, и ждал непонятно чего. Хотя я и есть дурак: по доброй воле ступил на территорию Горского, да еще дочь его с собой притащил. Но разве мог я отпустить сюда ее одну или, тем более, с этим ее другом-божьим одуванчиком.
Ксюша… Девочка моя… Всё, что мне сейчас оставалось, это надеяться на то, что ей хватит благоразумия уйти из этого осиного гнезда – сборища больных ублюдков под предводительством ее папаши. Хорошо, что успел предупредить. По глазам Горского видел, что именно этого он и дожидался. Иначе меня бы скрутили намного раньше. Волновался. Значит, переживал за нее, а потому я мог быть спокоен. Он не бросит ее там, никому не даст в обиду. Только бы Ксюша сама сделала все, как я сказал. Все же просто: перерыв, лифт, такси, Миронов. Сколько мне предстояло пробыть в лапах Горского, я пока не знал, а оставаться одной Ксюше было нельзя. Отец странно затих в эти дни. Я очень надеялся на то, что прятался он от своего копателя – подрывателя репутации, а не замышлял очередную гадость.
– Тихо сиди! – Тычок локтем верзилы слева заставил напрячься.
– Насиделся уже! – буркнул ему в ответ.– Долго еще? Я уже все понял и осознал – может, договоримся?
– Заткнись! – рявкнул тот, что справа. – Еще хоть одно слово, и я не посмотрю, что Черниговский. У меня разговор с такими короткий, но ты запомнишь надолго.
Салон заполнился мерзким хриплым смехом. Помимо тех двоих, что держали меня, спереди еще ржал водитель.
Десять минут… Пятнадцать… Двадцать… Сколько мне еще предстояло сидеть с этими отморозками? И смысл? Ну, попугает меня Горский, ну, увезет за тридевять земель, но не тронет. Ему сейчас не до меня, да и новая война с моим отцом не в его интересах, по крайней мере, сейчас. Ксюше в эти минуты я был нужнее, да и сам Горский был ей необходим. Идиот, неужели не понимал, что она за помощью пришла?!
Бугай на месте водителя резко завел тачку, значит, скоро должен был подоспеть хозяин. Щелчок двери – и моих сопровождающих, как ветром сдуло. Отлично! Развязка близко, как и Горский, который уселся на переднее сиденье вполоборота ко мне и лупасил по мне своим мертвецки холодным взглядом. Достав из кармана белоснежный платок, протянул его мне. Чёрт, неужели не видно, что руки за спиной я не от безделья прятал?!
– Скажи мне, Тимур, что тебе не ясно из нашего уговора? – Голос его был притворно спокойным, однако ноздри ходили ходуном.
Платок он благополучно убрал обратно. Ничего! Кровь врага, да даже сына врага, в салоне собственного авто только украшала его.
– Она бы все равно пришла, со мной или без меня. Вариантов у меня не оставалось! – сплюнув солоноватые слюни, отрезал в ответ.
– И чем ты ей помог? Как и твой отец, в очередной раз уничтожил девчонку? – Это был скорее не вопрос, а утверждение, не до конца понятное мне.
– Что ты с ней сделал?
– Ровным счетом ничего, – улыбнулся осатанелой улыбкой Горский.– Ты сам выбрал нужное время, привел ее в нужное место, нарядил, накрасил, повесил нить жемчуга на юную шею. А потом предал.
– Какого черта ты мелешь?! Не равняй всех по себе! Она за помощью к тебе пришла, а ты?
– А что я? Не я привел ее сюда. Не я выставил на продажу. И, заметь, даже не я ее купил, – до безумия мягким и въедливым голосом, выводя меня на самый пик ужаса, издевался Горский. – Как ты думаешь, наша жемчужная девочка уже ушла с молотка?
Я на автомате замотал головой. Нет. Нет. Нет!
Она не могла сделать это! Зачем?! Назло Горскому? Моя глупая, сумасбродная, непослушная девчонка! Если то, что сейчас сказал Горский, было правдой, то на спасение Ксюши у меня было не больше десяти-пятнадцати минут. Первая реакция – бежать обратно! Не было ни
