– Мне нужно с ними поговорить, как только я осмотрю дом внутри. – Бенц оглянулся на мельницу. Здание было окружено желтой лентой. – На месте преступления все сохранено?
– Старались как можно лучше.
– У жертв никаких документов. – Это был не вопрос, а констатация факта.
– Легко не бывает, – заметил Монтойя. – По крайней мере, с этим убийцей. Мы снимем отпечатки пальцев, сделаем фотографии, проверим, нет ли пятен крови, и как всегда займемся стоматологическими карточками.
Бенц поднял воротник.
– Давай заглянем внутрь.
– Приятного там мало. – Монтойя погасил ногой сигарету, затем поднял окурок и сунул его в карман.
Бенц взял себя в руки, проходя мимо двух детективов, которые искали на грязной дорожке следы колес. Другой освещал участок ярким светом.
– Ты точно уверен, что это наш парень? – спросил Бенц.
– Никаких сомнений. – Они прошли через покосившийся дверной проем, и в нос Бенцу ударила ужасная вонь. Ощущение было таким, словно кто-то ударил его кулаком в живот. Зловоние перекрывалось другим сильным запахом – металлическим запахом свежей крови.
Внутри здания крысы стали поспешно убегать с их пути, и Бенц стиснул зубы, впервые увидев место преступления. Его желудок едва не взбунтовался, что случалось всегда, когда ему приходилось наблюдать подобные сцены. Он подавил позыв к рвоте и усилием воли заставил себя внимательно все изучить.
Убийство произошло в центре большой комнаты. Обезглавленное голое женское тело все еще было прикреплено ремнями к гротескному колесу с шипами.
Грязный пол был забрызган кровью, а на длинном верстаке была ее голова, поставленная на перевернутое ржа вое ведро. Глаза были закрыты, недоставало клочка окровавленных волос.
– Господи, – прошептал Бенц, заметив цепочку окружавшую обрубок, который когда-то был ее шеей Тонкая цепочка ниспадала на ведро. С хрупких звеньев свисал медальон.
– Дай-ка я угадаю. Святая Екатерина Александрийская.
– Да.
Бенц снова стиснул зубы.
– Черт.
– Наш парень – самый что ни на есть чокнутый ублюдок, – заметил Монтойя на фоне гудения пылесоса, с помощью которого один из криминалистов всасывал и улавливал потенциальные улики. Фотограф сделал несколько снимков тела и самой комнаты со всех углов. Другой работал с видеокамерой. При вспышках света были видны заплесневелые внутренние стены с прожилками черных ручейков – пятен от дождевой воды и грязи, в течение многих лет просачивающихся через крышу.
– Уютная обстановочка, а? – шутливо заметил Монтойя, взгляд которого скользил по месту преступления. – Как думаешь, мог ли он выбрать более жуткое место?
– Думаю, он нашел самое жуткое.
Монтойя присел на корточки, пристально разглядывая колесо из клееной фанеры.
– Кто-то должен был сделать эту штуковину, – сказал он. – Ее не купишь в местном магазине дешевых товаров.
– Или на «еБэй»[23].
– Значит, наш убийца располагает мастерской и грузовиком, чтобы привезти эту штуковину, или же он построил ее здесь, или купил у того, кто обладает талантом созданию орудий пыток. – Монтойя наклонился еще ниже и повернул голову, направляя свой фонарик на нижнюю сторону колеса.
– Я уверен, что он построил его здесь. Это место изолировано. Он напилил фанеры, просверлил несколько отверстий, вставил самые большие шипы, какие смог найти, и установил эту проклятую штуку на своего рода револьверную головку[24].
– Похоже на старый станок для балансировки колес, знаешь, такой, который используют в гаражах, когда надевают шины.
– Значит, нужно просто толкнуть, и оно начинает вращаться. – Бенц присоединился к Монтойе, когда молодой полицейский осветил поддержки, которые включали ось, ввинченную в бетонный блок. Металлические опоры поддерживали запачканную кровью фанеру. Челюсть Бенца напряглась. – Значит, он мастер на все руки.
– А ты-то откуда знаешь?
– Потому что я строил похожую штуку. Вместо шипов были деревянные гвозди, и использовалось оно на школьном карнавале, когда Кристи было лет десять. Ребята вращали колесо, чтобы выиграть дешевые призы: всякие там свистки, воздушные шарики, игрушечные грузовики и прочее барахло.
– Как на «Угадай цену».
– Ну да, только оно называлось «Колесо Фортуны».
– Ванна[25] может гордиться.
– Как скажешь, – ответил Бенц без тени улыбки. – Но тут мы имеем дело с проклятым колесом пыток.
– Построенным священником и мастером на все руки в одном лице.
– Который может добраться до старого гаража с такой же легкостью, как и до медальонов святых. – Бенц выпрямился и заметил висящее на дальней стене большое зеркало. Стекло было гладким и целым, и на нем почти не было пыли в отличие от всех прочих поверхностей в комнате. Все остальное было покрыто толстым зернистым слоем сажи. – А это для чего? – спросил он но не успели эти слова сорваться с его языка, как он уже знал ответ. – Наш парень любит смотреть на себя во время выполнения дела.
– Черт. – Монтойя оценивающе осматривал место преступления. – Ты прав. Он настоящий эгоманьяк черт бы его побрал.
– Или Нарцисс. Зеркало проверяли на отпечатки пальцев?
– Конечно, – с недовольным видом ответила женщина-полицейский, словно сочтя слова Бенца намеком на небрежность ее и остальной группы. В латексных перчатках она тщательно обследовала каждую поверхность. – Все проверяли. – Она вполголоса что-то пробормотала насчет «городских полицейских» и продолжила свое занятие.
Бенц не стал на нее отвлекаться.
– Нужно попытаться выяснить, кто изготовил зеркало, – сказал он Монтойе. – Может, мы найдем человека, который приобрел что-нибудь похожее за последний месяц, – то же самое касается частей колеса и медальонов. Некоторые святые известны и почитаемы, но где можно достать медальон святой Екатерины Александрийской?
– Вероятно, через Интернет или в одном из тех магазинов, где продают всякое религиозное барахло. – Монтойя потер свою бородку. – И револьверная головка. Может, в каком-нибудь гараже ее не хватает. Но она выглядит старой, не такой, как те, которые сегодня подключаются к компьютеру.
– Не каждый гараж в Луизиане подходит для компьютера. Этот агрегат должен иметь серийные номера, и если они не сбиты, по ним мы сможем его проследить.
Бенц принялся снова осматривать место преступления и заметил густую лужицу крови под колесом, в которой крови было больше, чем в остальной части комнаты. Очевидно, жертва была в этом месте, прямо перед зеркалом, когда убийца отрубал ей голову. И этот чокнутый ублюдок, опуская меч, мог наблюдать за собой. Глядя на себя в зеркало, он, вероятно, кончил.
