Ангус огорчился и не скрывал этого.
— Что, хочешь, чтоб тебя хорошенько попросили, да? Ладно. — Он тяжело вздохнул. — Скоро мне пора на покой. Иные сочтут, что давно уж пора. И компании, чтобы выжить, будет необходимо твое умение руководить. — Он широко развел руками. — Вот так. Теперь твое проклятое самолюбие удовлетворено?
— Не надо меня умасливать, Ангус, вы же знаете это, черт побери. Меня беспокоит еще кое-чье самолюбие.
— Джуниора?
— Джуниора. Вы ему говорили об этом?
— Нет. Не вижу причины, пока…
— Пока он ничего еще не сможет изменить. Молчание Ангуса было равноценно признанию.
Рид принялся ходить взад-вперед.
— Ангус, ваш наследник — Джуниор, а не я. Его-то и надо готовить к тому, чтобы возглавить компанию. И когда придет срок, ему нужно быть в полной форме.
Собираясь с мыслями, Ангус тоже зашагал по ангару.
— Ты боишься, что Джуниор не подготовится, если ты будешь рядом, станешь все за него делать да и промахи его заодно прикроешь?
— Ангус, я не имел в виду…
— Ладно, ладно. — Он поднял руку, чтобы прервать его возражения. — Я его отец. Ты его лучший друг. Кто-кто, а уж мы-то можем говорить о нем прямо, без всяких дурацких обиняков. Джуниор слабее тебя.
Рид отвернулся. От этих слов у него потеплело в груди. Он понимал, как трудно было Ангусу высказать такое.
— Мне всегда хотелось, чтобы Джуниор больше походил на тебя — активного, напористого, честолюбивого, но… — Ангус выразительно пожал плечами. — Ты ему необходим, Рид. И мне тоже, черт побери. Не для того я бился все эти годы, чтобы увидеть, как все созданное мной полетит к чертям. Я человек гордый, но вместе с тем я практичный делец. И умею смотреть фактам в лицо, какими бы неприятными они ни были. Так вот: ты в делах разбираешься, а Джуниор нет — это факт.
— Вот что я вам скажу, Ангус. Он научится. Заставьте его действовать. Расширьте круг его обязанностей.
— А когда он наломает дров, знаешь, что произойдет? Я выйду из себя и начну орать на него. Ну, а он надуется и побежит к мамочке искать утешения.
— Может быть, сначала и побежит. Но скоро Джуниор сам начнет орать на вас. Он поймет, что с вами можно вести себя только по принципу «око за око». Я же это понял.
— Может, ты и сейчас по этому принципу действуешь — бьешь за какую-то обиду, о которой я даже понятия не имею?
— Черт, да нет же, — сердито ответил Рид. — С каких это пор я стал бояться высказывать вам или кому угодно другому, если что-то не по мне?
— Ладно, напомню, с каких пор, — рявкнул Ангус. — С тех пор, как убили Седину. Все тогда изменилось, верно? — Он подошел ближе. — По-моему, с того дня мы так ни разу друг с другом откровенно и не поговорили. Ведь я больше всего боялся, что она встанет между тобой и Джуниором. — Он горько рассмеялся. — И все равно, так оно и вышло. Даже мертвая она разрушила вашу дружбу.
— Седина тут ни при чем. Я отказываюсь от вашего предложения, потому что предпочитаю, чтобы мое было только моим. Целиком. Ане частью вашего конгломерата.
— Значит, причина чисто экономическая?
— Именно так.
В мозгу Ангуса рождались новые аргументы.
— А что, если мне вздумается построить свой собственный аэродром?
— Тогда мы станем конкурентами, — невозмутимо ответил Рид. — Впрочем, двоим тут негде развернуться, так что мы оба прогорим.
— Ну, я-то могу себе позволить иметь убыточный аэродром, а ты нет.
— Вряд ли вам доставит удовольствие мое банкротство. Ангус, смягчившись, рассмеялся.
— Ты прав. Черт побери, сынок, мы все равно что одна семья.
— Вот именно, все равно что, да только не семья. И вы отец Джуниору, а не мне.
— Значит, это ради него ты отказываешься от моего предложения, да? — Судя по реакции Рида, Ангуса осенила верная догадка.
Рид ни с того ни с сего взглянул на часы.
— Смотри-ка, надо бежать.
— Рид, — Ангус схватил его за руку, — ты думаешь, Джуниор когда-нибудь оценит твою преданность? Рид попробовал отшутиться:
— А мы ему не скажем. Он и так слишком заносчив. Для Ангуса дело пахло поражением, а этого он не мог перенести.
— Я ведь от тебя не отстану, сынок.
— Да у вас нет другого выбора.
— Нет, я заставлю тебя согласиться. Ты у меня не отвертишься, — пообещал Ангус, хитро поблескивая голубыми глазами.
— Вас заедает не то, что вы не справитесь без меня. Вас заедает, что не выходит по-вашему.
— Нет, Рид, сейчас ты мне и вправду нужен. И Джуниору нужен. И компании.
— С чего бы? Столько лет уж прошло, а сейчас будущее компании зависит от того, вернусь я или нет? — На осунувшемся лице Рида мелькнула догадка. — А-а, вы боитесь.
— Боюсь? — переспросил Ангус с притворным удивлением. — Чего? Кого?
— Алекс. Боитесь, что она может выхватить леденец из ваших рук. И хотите собрать вокруг себя все силы для отпора.
— Разве мы все не устоим против нее, если сплотимся?
— Мы и так сплочены.
— Разве?
— Я вас, Ангус, никогда не предам, так же как и вы меня. Ангус сделал шаг к Риду.
— Надеюсь, черт побери. Но не могу забыть выражения твоего лица, когда я вошел сегодня в эту дверь, — прошептал он. — Ты, парень, был похож на разгоряченного жеребца. А она была вся красная и с мокрым ртом.
Рид промолчал. Другого Ангус и не ожидал. Сбивчивые оправдания и извинения он бы счел признаком слабости. А в Риде он всегда ценил силу духа.
Ангус заговорил спокойнее:
— Мне самому она нравится. Пикантна, эдакий розанчик. Только больно уж умна. Тут добра не жди. — Он строго погрозил Риду пальцем. — Смотри, войдешь в любовный раж и не заметишь, чего она тут натворит. Она ведь хочет поставить нас на колени, заставить искупить вину за убийство Седины. Можешь ты допустить, чтобы все, тобой заработанное, пошло прахом? Я лично не могу. И не допущу.
Закончив разговор таким мрачным зароком, Ангус вышел из ангара.
— Где мой сын? — набросился он на бармена спустя почти час после того, как расстался с Ридом. За это время он объездил почти все любимые места Джуниора.
— Там, — ответил бармен, указывая на закрытую дверь в дальнем конце бара.
Это была убогая сырая дыра, но здесь делались самые высокие в городе ставки. Круглые сутки в задней комнате шла игра в покер. Ангус рывком распахнул дверь, чуть не сбив с ног официантку, несшую на плече полный поднос высоких бутылок из-под пива. Сквозь густое облако дыма он прошел туда, где свисавшая с потолка лампа освещала круглый покерный стол.
— Мне нужно поговорить с Джуниором, — рявкнул он. Джуниор повернул к отцу улыбающееся лицо с зажатой в углу рта сигарой.
— Нельзя ли подождать до конца партии? У меня на кону пять сотен, и, кажется, мне везет.
