— Если так, то, может быть, мы сходим к доктору Дельгадо вместе? Я еще не вылечился. Мне еще требуется возбуждение…
— Эд, никакие сексологи нам не нужны. Сами справимся. И «Роща» — самое подходящее для этого место. — С этими словами она повела его в спальню. Теперь Сисси знала, чего ей не хватало в их жизни. Того же, что и мужу: возбуждения и романтики. Эда ждет сюрприз. Она приведет его в новый мир страсти и физической близости. Но если бы не «Роща», она никогда не простила бы мужа и не дала бы ему другого шанса. Она сама узнала этот вкус только тогда, когда отдалась Алистеру, морскому пехотинцу и еще двоим. Поняла прелесть занятий сексом с незнакомцами. Отныне они с Эдом тоже станут незнакомцами друг для Друга, начнут вместе изучать неизведанную страну эротической любви, и Сисси научит его играть роли, пользоваться костюмами и сексуальными игрушками.
В первый раз за неделю она подумала о том, чтобы продлить пребывание в «Роще». Конечно, с помощью кредитной карточки Эда.
К этому времени Эбби уже должна была оставить курорт, но она отложила вылет из-за Офелии.
Когда вчера вечером Эбби договорилась с Капланами, что они прилетят в «Рощу», Офелия сказала, что она хотела бы остаться с Дэвидом наедине. Эбби ее понимала. Им всем было о чем подумать. Она была рада, что Дэвид сможет поддержать и утешить Офелию. Она сама была готова отправиться за тем же к Джеку, но понимала, что сейчас он мысленно общается с сестрой и мешать ему не следует. Поэтому Эбби позвонила в бунгало Ванессы, но вместо голоса подруги услышала автоответчик. Похоже, ради разнообразия Ванесса ночевала не в своей постели. Поэтому Эбби провела ночь наедине со своими воспоминаниями и страхами, думая о прошлом, но не отворачиваясь от будущего. Она не могла уснуть и думала о людях, которые подсунули под ее дверь записку со словами «ты следующая». Эбби готовилась к продолжению, но его не последовало. Чего они ждали?
Наконец наступило утро. Эбби стояла у посадочной полосы, ожидая прибытия миссис Каплан. Миссис Каплан, у которой она хотела отнять дочь.
Ветер стих, в воздухе стояла прохлада. Курорт был засыпан пылью и песком, но служащие уже расчищали дорожки, вынимали из бассейнов ветки и поднимали брезент над птичьим вольером.
Шум моторов вслед за шумом моторов появился самолет. Эбби обхватила себя руками. Офелия стояла между Эбби и Дэвидом и ждала женщину, которую она тридцать три года считала своей матерью. В ее душе царила сумятица. После стольких лет перестать быть членом семьи, к которой она принадлежала… Сестры, брат. Множество тетушек, дядюшек и двоюродных. Дед Авраам, говорящий: «Она не наша»…
Но это означало, что ее ребенок тоже не их. Может быть, он даже и не еврей. И ему не грозит опасность умереть от болезни Тая-Сакса.
Самолет остановился, на землю спустили трап. Первыми по нему сошли Капланы.
Норману и Розе Каплан было под семьдесят. Плотная и седая Роза была ниже мужа. Когда они приблизились, Эбби протянула ей руку, но Роза Каплан обняла ее ладонями за щеки.
— Мать моей девочки, — сказала она с такой нежностью, что Эбби чуть не заплакала. — Мы хорошо заботились о вашей дочери. Любили ее как собственное дитя. Я сожалею, что ее отняли у вас. Мы не знали этого. Нам сказали, что она из еврейского детского приюта, что ее мать умерла.
Они доехали на автомобильчике до бунгало Эбби, где их ждал накрытый Ванессой стол.
Пока Ванесса разливала чай, к которому никто не притронулся, Эбби коротко рассказала о своем прошлом, последующих поисках ребенка и показала Капланам отчет частного сыщика. Мистер Каплан молча прочитал документы, положил их на стол и вздохнул.
— Поскольку нам сказали, что мать девочки умерла, мы не боялись, что в один прекрасный день она встанет из могилы.
Офелия смотрела на своих родителей. Дэвид сидел с ней рядом на диване и держал за руку.
— Значит, это правда? — спросила она.
Роза грустно посмотрела ей в глаза.
— Мы с твоим отцом были женаты пять лет, а детей все не было. Я обратилась к врачам. Они сказали, что я не могу иметь детей. Мы решили усыновить ребенка, но хотели, чтобы он был евреем. Наш адвокат сказал, что знает человека, который занимается такими делами. Мы были в приемной, и я случайно услышала, что он говорил по телефону с человеком, которого называл Бейкерсфелтом. Через неделю он позвонил и сказал, что одна еврейка умерла, родив здоровую девочку нашей крови. — Миссис Каплан комкала носовой платок. — А еще он сказал, что на этого ребенка существует очередь, и намекнул, что есть способ опередить других желающих.
— Деньги, — сказала Офелия.
— Он сказал, что это будет пожертвование приюту. Дело того стоит. Десять тысяч долларов пойдут на сирот. И мы заплатили…
— А через шесть месяцев после этого, — перебил жену Норман Каплан, — твоя мать обнаружила, что она беременна. Это была твоя сестра Дженет. За ней последовали Сьюзен и Бенджамин. Наверно, тебе уже приходилось слышать о том, что женщины, усыновившие детей, после этого начинают рожать. — Он грустно улыбнулся.
Лицо Офелии казалось высеченным из мрамора.
— Почему вы ничего мне не сказали?
— Мы хотели. Но все время откладывали. Боялись, что после этого ты перестанешь быть нашей. Во всяком случае, мои родители тебя своей не считали.
Тот день на коленях у дедушки… Офелия поняла, что его слова действительно были причиной ее агрессивности и желания доказать всем, что дед был не прав.
— А что означают белые нарциссы?
— Ты и это помнишь? Ты же была совсем маленькая… Твоя бабушка была больна и лежала в больнице. Люди приносили белые нарциссы, ее любимые цветы. Когда мы взяли тебя с собой, мой отец, Авраам, не разрешил тебе войти в палату. Он был против удочерения и говорил, что никогда не признает тебя. Я не знал, что ты это запомнила.
Настал трудный момент; каждый пытался справиться с новыми для него мыслями и чувствами.
— Мама… — сказала Офелия, сев рядом с Розой Каплан. — У меня есть новость. Я беременна.
Пожилая женщина ахнула, а потом порывисто обняла ее.
— Слава богу… — всхлипнула она.
Офелия начала рассказывала миссис Каплан о своем страхе перед болезнью Тая-Сакса, заставившем ее поехать в «Рощу» в одиночестве. Тронутая Эбби следила за обнявшимися женщинами. Роза Каплан плакала на плече у Офелии; сама Офелия тоже плакала, не желая расставаться с женщиной, которую так долго считала своей родной матерью.
Наконец миссис Каплан отстранилась и вытерла глаза платком. Потом она печально улыбнулась Эбби и сказала:
