– Что случилось, Кларисса? – спросил он, внимательно глядя на нее.
Кларисса не взглянула на него, но и руку не отдернула. Она не ответила, лишь снова затряслась.
– Кларисса, что такое? – повторил он.
Она замялась и наконец взглянула на мужа.
– Погоди минутку, – пробормотала она. – Я… я сейчас тебе скажу.
Роберт нервно отпил еще мате, чтобы чем-то занять руки, потом нежно погладил ее руку.
– Это из-за твоих родителей, да? – тихо произнес он.
Кларисса подняла голову, потом кивнула. Когда она хотела убрать руку, Роберт ее удержал.
Он догадывался. Он знал, что жена все чаще задумывалась о судьбе Крамеров, с тех пор как Якоб стал требовать меньше ее внимания. Роберт откашлялся.
– Есть ли… – Нет, он не мог себе такого представить, но просто должен был спросить ее об этом: – Ты что-нибудь о них слышала?
– Нет.
Она посмотрела на мужа, на глазах блестели слезы.
«Она уже четыре года ничего не знает о них, – вдруг подумал Роберт, – ни одного слова с тех пор, как на них с Ксавьером напали возле водопадов».
На миг он ощутил ее печаль как свою. Безусловно, Клариссе было бесконечно тяжело жить в неведении, ничего не зная о своей семье.
Роберт неожиданно встал, поднял Клариссу со стула и обнял ее. Сначала ее тело было каким-то негнущимся, но потом она размякла и прильнула к нему. Тихо вздохнув, положила голову ему на плечо. Кларисса тихо плакала: Роберт чувствовал, как она тряслась.
Поздним вечером, когда Якоб уже спал, они смогли спокойно поговорить. Роберт и Кларисса стояли по обеим сторонам кроватки спящего сына, так они делали каждый вечер. Потом тихонько выскользнули из комнаты. Чуть позже они сидели на диване в гостиной. Роберт положил руку на плечо жены. Он чувствовал, как она дышит. Потом Кларисса вздохнула, словно хотела что-то сказать, но промолчала. Наконец Роберт сам нарушил тишину:
– Ты ведь хочешь их найти? – высказал он предположение, которое давно вертелось в его голове.
Кларисса широко раскрыла глаза и, взглянув на него, кивнула. В этот раз он дождался, пока она не начала говорить.
– Я так по ним тоскую, – прошептала она. – Хочу наконец узнать, все ли у них хорошо, понимаешь? Вот уже несколько лет меня мучит беспокойство. А теперь, когда у меня есть Якоб, он напоминает мне о них каждый день, понимаешь? Я представляю, как он вырастет, и хочу, чтобы он познакомился со своими дедушкой и бабушкой. Я знаю, что они всегда хотели внука. Я хочу узнать хотя бы, живы они или умерли, считают ли меня убийцей… Неведение меня гнетет, от этого мне с каждым днем все хуже.
В глазах Клариссы стояли слезы. Роберт отлично ее понимал. Она все рассказала ему о семье Монада. Прежде всего о своем тесте, доне Хорхе, этом дьяволе в человеческом обличье. Роберт знал, что жена не фантазирует, когда говорит о возможной смерти родителей. Такой вариант в самом деле был вероятен.
– Я не хочу даже представлять себе, что с ними могло случиться, понимаешь? – неожиданно произнесла Кларисса. – Я хочу знать правду, какой бы горькой она ни была.
Роберт молчал. Он жалел ее, но не знал, что на это ответить. Конечно, он ее понимал, но могли ли они пойти на такое после всего, что знали о семье Монада? Стоило ли это того? Не подвергнут ли они тем самым опасности свою маленькую семью, свое счастье? Он работал врачом и изо дня в день наблюдал, как быстро может угаснуть человеческая жизнь.
Роберт спрашивал себя, что бы он сам делал, если бы дело касалось его родителей, и вынужден был признать, что ответ здесь один: нужно спешить на помощь. Кларисса нервно перебирала складки юбки, словно эти движения могли ее успокоить. Вдруг ее дрожь прошла, и она распрямила спину. Выглядело это так, словно для себя она уже приняла решение.
– Мне нужно ехать, – твердо произнесла она.
– Это опасно, – заметил Роберт.
– Я знаю, – ответила Кларисса, в ее голосе больше не было ни страха, ни отчаяния.
«Я так ее понимаю, – подумал Роберт. – Нет, она просто не может забыть, не может жить так, словно ничего не произошло. Якоб уже достаточно взрослый, чтобы некоторое время обойтись без нее, возможно, в течение нескольких недель». Ему на ум сразу пришли Анна и Юлиус в Белграно. Он мог бы спросить их, не присмотрят ли они за их сыном, хотя не сомневался в том, что они не откажут ему и сразу согласятся.
Роберт набрал побольше воздуха в легкие.
– Мы сделаем это, – просто сказал он. – Мы найдем твоих родителей. Но дай мне немного времени для обдумывания, хорошо? Я хочу уладить еще несколько дел. Предстоит дальний путь. Мы должны подготовиться. Нужно уведомить больницу…
Неожиданно ему показалось, что Кларисса растеряла свою решительность, но потом она уверенно кивнула.
– Спасибо тебе, Роберт, – тихо вымолвила она. – Я тебе очень благодарна.
– Скоро мы отправляемся в путь, Кларисса. Я уже сделал все самые важные приготовления.
Кларисса вопросительно взглянула на него, оторвавшись от шитья. Прошло почти две недели после их разговора, и Роберт каждую свободную минуту думал о том, как осуществить их план.
Якоба они отправят к Юлиусу и Анне. Они сразу согласились присмотреть за малышом, пока родители будут в дороге. Они уже брали его несколько раз к себе домой и играли с ним, чтобы мальчик привыкал. Кларисса использовала это время, чтобы уладить важные дела. Нужно было столько успеть сделать по дому, а с маленьким ребенком много не сделаешь, к тому же у них не было прислуги. Только один раз в неделю приходила женщина, чтобы помочь Клариссе с самыми трудными делами, прежде всего со стиркой.
Она больше не позволяла себе думать о поездке из-за страха, что может ничего не получиться. Это было непростое решение как для нее, так и для Роберта. У них ведь уже был ребенок, которому требовалась опека. Якоб должен был всегда стоять на первом месте. Если это будет слишком опасно, нужно отказаться от своих желаний ради него. Бесконечная череда мыслей и чувств проносилась в голове Клариссы. Вдруг она почувствовала, что кровь отхлынула от ее лица, и тут же соскользнула со стула.
– Кларисса! – услышала она еще голос Роберта.
Внезапно все стало таким далеким. Она не чувствовала боли, хотя через несколько секунд поняла, что лежит на полу. Кларисса не могла вспомнить, как упала. Потом она ощутила прикосновение рук Роберта.
– Кларисса! – крикнул он еще раз. – Кларисса, ты меня слышишь?
Она отчетливо слышала испуг в его голосе.
– Я… – неуверенно шепнула она и крепко ухватилась за мужа.
В следующий миг она уже могла все ясно видеть, чувствовать и думать. Ее левый локоть болел. Обморок прошел. Да, она больше не решалась думать о родителях из страха, что Роберт может отказаться от поездки. Кларисса ведь знала, что он всегда действовал осторожно и обдуманно. Он никогда не ввязался бы в опасное дело, а то, что она задумала, было очень опасно.
