— Но ведь нельзя просто так взять и приказать меня застрелить…
— Еще как можно. Я уже говорил тебе, в такой ситуации, как эта, как и при обмене заложниками, очень легко испортить все к чертовой матери. Иногда это делается специально. Ты можешь стать «случайной» жертвой.
Это была отрезвляющая мысль, заставившая Хонор на несколько минут замолчать. Кобурн загнал их краденую машину в заброшенную мастерскую по покраске и ремонту кузовов, где были свалены на произвол стихии разобранные автомобильные шасси. Когда Хонор спросила, откуда он знает всякие такие места, где можно спрятаться, Кобурн ответил:
— Это моя профессия — знать такие вещи.
Он не стал ничего объяснять, но Хонор предположила, что Ли заранее нанес на карту несколько путей отступления на случай, когда они понадобятся. И сейчас был как раз такой случай.
Они прождали в душном гараже около часа. Потом Кобурн стал давать ей инструкции.
— Оставайся здесь, — сказал он. — Я вернусь через несколько минут после десяти. Или не вернусь. Если нет — уезжай. Забирай Эмили — и…
— И что? — спросила Хонор, когда Кобурн вдруг замолчал.
— Зависит от тебя. Позвони своему свекру или Доралу. Скажи, где ты. Скоро за тобой приедут — и добро пожаловать обратно в колоду. По крайней мере, на какое-то время.
— Или?
Или ты гонишь машину изо всех сил, стараясь уехать как можно дальше, пока хватает бензина. Потом звонишь Гамильтону. И говоришь, что не выйдешь на контакт ни с кем, кроме него лично. Он приедет и заберет тебя.
— А почему возможны только два этих варианта?
— Потому что я пришел к тебе в дом в понедельник утром. Сейчас я уже жалею, что сделал это, но ничего нельзя изменить. Так что теперь из-за меня Бухгалтер и любой, кто работает на эту клику, считают, будто тебе что-то известно. И хорошие парни примерно того же мнения. А тебе решать, в чьей команде ты будешь играть.
Хонор со значением посмотрела на него.
— Я уже решила, разве нет?
Кобурн выдержал, не моргнув, ее взгляд, затем произнес:
— Что ж, хорошо. Тогда слушай.
Он дал ей свой сотовый, затем произнес вслух номер, который велел запомнить.
* — Это номер Гамильтона? А разве его нет в теле фоне?
Ли покачал головой:
— Я очищаю журнал после каждого звонка. И ты будешь делать так же. Запомнила?
Хонор повторила номер.
Затем Кобурн проговорил все снова, особо подчеркивая, что Хонор никому не должна доверять, кроме, может быть, Тори.
— У меня сложилось о ней хорошее впечатление. Не думаю, что она способна тебя предать, но может выдать случайно.
— Как?
— Мы имеем дело далеко не с идиотами. Тори удалось провести их сегодня утром. Но у них возникнут подозрения, когда обнаружится ее отсутствие. Они попытаются взять ее след в надежде, что он приведет к тебе.
— Почему ты так думаешь?
— Потому что именно так поступил бы я сам.
Хонор едва заметно улыбнулась, но голова ее была занята тем, чтобы осмыслить и запомнить все, что говорил ей Кобурн.
— А как отреагирует ван Аллен, когда вместо меня появишься ты?
— Понятия не имею. Но выясню это уже довольно скоро. Помни: если я не вернусь через разумный промежуток времени, это означает, что дело дерьмо. Тогда беги отсюда скорее.
Сказав все, что должен сказать, Кобурн вышел из машины, опустил пальцы в лужицу на полу гаража, где скопилось машинное масло, и вымазал липкой субстанцией лицо и руки.
Потом он вернулся в автомобиль, проверил пистолет, убедился, что тот заряжен, и снова засунул его за пояс. Ли передал Хонор револьвер Фреда. Он был огромным, тяжелым и выглядел угрожающе.
Должно быть, Кобурн почувствовал ее предубеждение.
— Он громкий, как пушка, и плюется огнем, когда стреляет. Может быть, ты и не попадешь в цель, но уж точно напугаешь противника. Не отговаривай себя нажимать на курок, иначе ты умрешь. Хорошо?
— Хорошо.
— Хонор!
Она перевела взгляд с пистолета на Кобурна.
— Иначе умрешь, — повторил он, подчеркивая каждое слово.
Хонор кивнула.
Н— е ослабляй бдительность ни на секунду. Даже на наносекунду. Помни, что я тебе сказал. Когда чувствуешь себя в безопасности, в этот момент ты наиболее уязвима.
— Я запомню.
— Хорошо.
Кобурн глубоко вдохнул, с шумом выдохнул, затем произнес слова, которые так боялась услышать Хонор:
— Пора идти.
— Но ведь еще нет и девяти.
— Если они решат расставить снайперов…
— Снайперов?
— …я должен знать, где они засели.
— Но ты ясно дал понять Гамильтону, что ван Аллеи должен прийти один.
— Хотелось бы мне, чтобы ван Аллен был единственным, по поводу кого мне следует беспокоиться.
Он уже поставил на пол левую ногу и собирался вылезти из машины, но вдруг остановился, несколько секунд постоял неподвижно, затем посмотрел через плечо на Хонор и сказал:
— Если говорить о детях — у тебя мировая девчонка.
Хонор открыла рот, чтобы что-то ответить, но вдруг поняла, что не может говорить, и только кивнула головой.
— Что касается футбольного мяча, это был подлый поступок. Я прошу прошения.
В следующую секунду его тень уже мелькнула в узком проеме между стеной и раздвижной дверью гаража. Ролики заскрежетали по ржавым направляющим, когда он закрыл дверь за собой. И Хонор осталась одна в темноте.
И вот она сидела уже больше часа в украденной машине, стоящей посреди заброшенного гаража, и единственной ее компанией были мыши. Хонор слышно было, как они роются в мусоре в углу. Мысли ее беспорядочно метались.
Она беспокоилась об Эмили и Тори. Кобурн разрешил ей позвонить по городскому номеру подруги. После первого гудка она отсоединилась, потом набрала номер снова. Тори ответила и заверила ее, что они без приключений добрались до дома на озере и у них с Эмили все в порядке. Но это было несколько часов назад. С тех пор могло случиться все, что угодно, а у нее даже не было возможности узнать.
Она подумала о Стэне. О том, как он, должно быть, обеспокоен и как ужасно чувствует себя, обнаружив перевернутый вверх дном дом. Несмотря на жесткость и выдержку, он был искренне привязан к ней и к Эмили. В этом Хонор не сомневалась ни секунды.
Поймет ли он когда-нибудь, что Хонор сделала то, что сделала, только чтобы сохранить репутацию Эдди? В конечном счете, разве не было это гораздо важнее, чем сохранить его спортивные медали и снаряжение?
Но Хонор боялась, что Стэн отнесется к этому совсем иначе и никогда не простит ей осквернения спальни покойного сына. Он посчитает это предательством не только в отношении себя, но и в отношении Эдди и их брака. Отношения со Стэном будут сильно осложнены.
