— Не знаю… не знаю. Не уверена я в этом. Мне пришлось оборвать все связи, чтобы он через знакомых меня не нашёл. В аккаунты в соцсетях ни разу не заходила. Даже маме телефон новый не давала.
— Ничего, мама немного подождёт, потом ей сама напишешь или позвонишь. Позже. Она всё равно о тебе месяца по три не вспоминает.
— Вдруг он заявление в полицию напишет о пропаже? Или ещё хуже, отца подключит.
— Вик, послушай меня. Ренат в любом случае выйдет из себя, просто в большей или меньшей степени. Что точно ты ему написала?
— Что мне нужно подумать и разобраться в себе. Что это очень серьёзный шаг и мне нужно время, и я поживу у подруги.
— И всё?
— Ну, — замялась Вика, — и что дело не в нём, а во мне.
— Вот это ты зря. Ты в каком фильме это услышала? Такую дурацкую фразу то написать, ты что. Дело не в тебе, а во мне. Это же фальшивкой за километр несёт!
— Ну а что мне ещё ему надо было придумать? Нужно было, чтобы он просто не побежал меня сразу же искать, а дал какое-то время. Не знаю…
Вика запнулась. На что Ренат должен был дать ей время? На то, чтобы она осознала, что больше не хочет с ним жить и точно не пойдёт замуж? На то, чтобы отвыкла от его сладких речей и не поддалась вечному гипнозу, слезла с иглы этой фальшивой ласки и любви, где на поверку оказывалась сплошная манипуляция? Чтобы она смогла всплыть на поверхность из болота их отношений и, наконец, вдохнуть? Вспомнить, что она отдельный и целый человек со своими потребностями и желаниями… ну вот она и заговорила Машиными словами.
— Ладно, — сжалилась Маша, — теперь уже всё равно ничего не поменять, что написала, то там и останется. Будем надеяться, что он проведёт время с пользой, а потом, может, и новую девчонку себе найдёт. Отстанет от тебя.
— Вот мне сразу эту новую девчонку жалко стало, — возразила Вика.
— Так, стоп, выключай своего внутреннего спасателя всего и вся. Спасать будешь бездомных котиков и птенцов выпавших их гнезда, найди применение своим желаниям в природе, но не думай о будущих девушках этого эгоиста и тем более о нём самом. Хватит беспокоиться обо всех вокруг, лучше о себе подумай. Завтра же иди в салон красоты и приведи себя в порядок. Смени причёску, сделай маникюр, что угодно. Купи одежды новой и красивой, такой, какую сама всегда хотела. И расслабься.
— Легко сказать. У меня работы невпроворот, кредит на следующей неделе платить, а ещё деньги на вещи и мебель нужны, у меня матраса нет до сих пор для кровати, я на надувном сплю. Этот ещё сверлит…
— Викусь, солнце. Я знаю, что тебе нет смысла предлагать деньги, но может, хотя бы примешь от меня подарок на новоселье, давай я тебе матрас куплю?
— Не надо, Маш. Я хочу сама, — Вика вздрогнула от щёлкнувшего чайника. — Мне уже подарков надарили, что до конца жизни не оплатить.
Маша замолчала, понимая, что она имеет в виду Рената и его вечное «ты мне всем обязана». Вика тоже знала, что подруга на эту мозоль не будет наступать, если её попросить.
— Не обижайся, — продолжила она, — подари мне лучше что-то приятное и красивое, для души. Я не умею себе дарить такие подарки.
— Ладно, я что-нибудь придумаю, от чего ты не сможешь отвертеться.
— Ну, вот и договорились. Когда ты ко мне приедешь в гости? Покажу, как тут красиво вокруг, столько зелени, будто в деревне. Погуляем.
— На днях попробую вырваться. У меня сейчас клиент коттедж выбирает в посёлке на севере, дотошный до жути. То дом не такой, то лестница крутая, то окна маленькие, то деревья неправильные на участке. Сам не знает, чего хочет, старый хрен. Утомил он меня, но хуже всего то, что мне до тебя очень далеко добираться. С севера на юг через пробки это ад.
— Ты ж сама меня в Новую Москву поселила, кто помогал выбирать квартиру?
— Ну, поселила, но тебе же нравится. То, что ты хотела: тихо, уютно, зелено, далеко. Вроде и в Москве, а будто бы и нет.
— Хотела. Мне правда здесь нравится. Приезжай, как будет выходной. Тут снег растаял, и ещё лучше стало, чем когда мы в последний раз тут с тобой были.
— Приеду обязательно. Ты не скучай там только.
— Да некогда мне будет скучать. Дел полно, так что не переживай.
На том и попрощались. Вика налила себе горячий чай и уселась перед окном за стол. Ну да, ей здесь нравилось. Похоже, она превратилась в Рапунцель, сидит теперь в своей башне и не выходит на улицу, будто её замуровали. Вот только волосы она не отрастит и спускать никакому принцу их не будет. Хватит с неё одного. Осталось собрать сорок кошек, и будет сильной и независимой женщиной.
А если отложить в сторону шутки, то в ближайшие годы она планировала провести одна. Ей очень нравился образ жизни Маши, почему бы не стать такой же. Даже несмотря на то, что сама она занудный финансовый аналитик, а не успешный риелтор с образованием психолога, как Мария Велецкая.
Глава 5
К концу недели Виктория поняла, что очень близка к нервному срыву. Все эти дни она едва поднимала голову от работы, отвлекаясь на еду, сон и гигиенические процедуры исключительно по необходимости и только, если вовремя вспоминала об этом. Навязчивое желание занять себя полезным делом, похоже, вышло из-под контроля и затмило собой остатки здорового планирования и прагматизма.
Её страхи о том, что Ренат вот-вот позвонит ей или ещё хуже начнёт стучаться в дверь, не оправдались. Воцарившаяся тишина обволакивала её спокойствием, как густой туман поглощает звуки, и казалось, что весь мир вокруг приостановился, затаился и терпеливо ждёт изменений.
Но изменений за всё это время совершенно не произошло, за окном щебетали птицы и дети, громыхали пустые самосвалы со строек, где-то высоко в небе гудели двигатели самолётов, заходящих на посадку в аэропорту в нескольких десятках километров отсюда. Даже неприятный сосед пропал на несколько дней и не измывался над ней своими перфораторными трелями. Если быть точной, то Вика не видела его с того самого вечера, как тот заставил её убирать коробки из коридора.
По прошествии времени этот неприятный для неё эпизод немного потерял свою резкость и даже появились мысли, что зря она так на него взъелась. Возможно, он даже был прав в том, что горе картона не место под дверью. Да, Вика всё равно бы его вынесла рано или поздно, когда вспомнила со всеми навалившимися на неё делами. Но вот тон обращения, приказной и жёсткий, оставил ядовитый осадок в её душе и заметно подпортил радость от нового жилья.
Хотя, если уж начистоту, радость портили и другие проблемы бытового характера. Кроме периодического шума от переезда других обитателей подъезда, вносивших и выносивших мебель, сигналящих из своих автомашин под окном, отключающих полностью воду или электричество, добавилось неприятное ощущение жителя необитаемого острова.
Квартира Рената, где она прожила почти три года, находилась в старом центре Москвы. Оттуда можно было добраться в любую необходимую точку столицы буквально за минуты. Здесь же, в новой окраине города, расстояния, казалось, утроились и упятерились. Общественный транспорт хоть и работал, но чтобы добраться до крупного торгового комплекса, строительного магазина или просто съездить в центр, можно было потратить от полутора до двух часов. Спасибо, невыносимые пробки на шоссе и станция метро, которую все никак не открывали.
«Зато лес вокруг», хотелось сказать себе, чтобы утешить. Но тут же вспоминалось, что радоваться лесу хорошо тогда, когда хотя бы выходишь в него погулять, а не просто периодически любуешься из окна, пытаясь ослабить напряжение в усталых от таблиц и цифр глазах.
Хотелось позвонить Маше и спросить ещё раз, зачем она уговорила её переехать в такую глушь. Да, Вика хотела уединения и удалённости от объекта своих переживаний, но не настолько, чтобы оказаться где-то на обочине жизни. Нельзя сказать, что она не была к такому готова, все же всё своё детство и юность она прожила с родителями в Бирюлево, а оттуда выбираться в «цивилизацию» приходилось такими же долгими часами. Но пустота вокруг начинала тяготить, и возникало непреодолимое желание от неё сбежать.
