Пока Лев вместе с остальными мужчинами занимались птицами, Высокая с женщинами собрали столько яиц, сколько могли унести, и быстро ретировались. Укрывшись под деревьями, они тут же стали раскалывать огромные яйца и поглощать их содержимое. Запыхавшиеся Лев с товарищами вернулись, оставив несчастных страусов горевать над разоренным гнездом, и, похватав свою долю, стали стучать по яйцам, проделывая в толстой скорлупе отверстия и пальцами выковыривая содержимое. Кто-то радостно вскрикивал, обнаружив внутри маленького страусенка, и запихивал пищащего птенца в рот. Высокая взяла яйцо для Старой Матери, расколола сверху скорлупу и вложила его в старческие ладони. Убедившись, что Старая Мать наелась, Высокая наконец-то собралась полакомиться сама последним из припасенных ею яиц. Однако не успела она его расколоть, как откуда-то взялся Лев. Он выхватил у нее яйцо и, поднеся его ко рту, в один присест, с шумом и чавканьем, высосал и проглотил огромный желток. Отбросив пустую скорлупу, он схватил ее, поставил на колени и, одной рукой сжав ее запястья, а другой схватив за шею, вторгся в нее, несмотря на протестующие вопли.
Закончив, он поковылял прочь, чтобы вздремнуть, выглядывая себе самое тенистое место. Самое лучшее место уже занял Скорпион; он сидел с вызывающим видом, прислонившись спиной к дереву. Лев поднял кулак и угрожающе зарычал — и негодующий Скорпион уныло поплелся прочь.
В полдень, когда в саванне царил покой, они спали. Неподалеку на солнышке развалилась стая львов, рядом с ними лежали остатки убитой дичи, которую уже обглодали стервятники и которая людям была не интересна, потому что они точно были сыты и знали, что наевшиеся хищники не представляют сейчас никакой угрозы. Пока члены семьи дремали, Высокая рылась в разбросанной скорлупе, надеясь отыскать остатки желтка и белка. Однако сильнее, чем голод, ее измучила жажда. Она еще раз обвела взглядом клубы дыма в небе и снова подумала, что, чем дальше они идут в эту сторону, тем хуже будет вода.
Дымящая гора уснула, нависший над ней купол из золы и пепла слегка рассеялся, и воздух немного прояснился. Питаясь несколько дней кореньями и диким луком, лишь изредка набредая на гнезда с яйцами, люди изголодались по мясу. Они шли за стадом антилоп и зебр, зная, что то же самое делают крупные хищники. Когда животные стали щипать травку, Ноздря вскарабкался на кочку и встал на страже, а остальные затаились в траве.
Люди смотрели и ждали в утренней тишине под раскаляющимся солнцем, которое уже начинало припекать землю. Наконец их терпение было вознаграждено. Они заметили, как сквозь заросли травы, крадучись, прошла львица. Люди знали, как она будет охотиться: львы не так стремительны, как другие звери, поэтому она встанет с подветренной стороны, чтобы ее не почуяли, и начнет осторожно подкрадываться к мирно пасущимся животным, пока не окажется достаточно близко, чтобы, бросившись, настичь добычу.
Высокая, Старая Мать, Малышка, Голодный и другие неподвижно сидели на корточках, не отрывая глаз от Ноздри, который следил за действиями львицы. Внезапно она бросилась вперед, напугав взметнувшихся птиц. Стадо пустилось вскачь, однако львица стремительно приближалась к нему и, пробежав совсем немного, настигла хромую зебру. Подпрыгнув и наискосок ударив ее массивной лапой, львица повалила животное на бок. Пока зебра отчаянно пыталась подняться, львица прыгнула на нее и вцепилась ей в морду. Пока львица тащила свою добычу в тень баобаба, люди тихо шли за ней следом. Они снова присели на корточки, увидев сбежавшуюся на пиршество стаю самцов и львят. Воздух наполнился рычанием и шипением — львы дрались за добычу. В небе уже начали кружить стервятники.
Соплеменники Высокой терпеливо ждали, спрятавшись в высокой траве и наблюдая за происходящим. Даже дети понимали, как важно вести себя тихо, — от этого зависит, смогут ли они поесть или съедят их самих. День клонился к вечеру, тени удлинялись, единственными звуками, которые доносил ветерок, были звуки, издаваемые львами, жадно пожиравшими тушу. У Ноздри ныли спина и ноги. Голодному отчаянно хотелось почесаться. На их обнаженные тела садились, больно кусаясь, мухи. Но люди сидели, не двигаясь. Они знали, что их час придет.
Солнце клонилось к горизонту. Кое-кто из детей начал хныкать и плакать, но львы были уже слишком сыты, чтобы обращать на это внимание, они лениво отходили от растерзанной туши, чтобы поспать. Люди наблюдали, как черногривые львы, зевая, шли за маленькими пухлыми львятами с окровавленными мордами. Как только львы улеглись в тени баобаба, их место заняли стервятники. Ноздря с Голодным ждали, когда Лев подаст сигнал, и, дождавшись, с криками бросились в атаку, кидая в стервятников камни. Однако гигантские птицы, которые тоже были голодны, не отдавали свою добычу. Расправив огромные крылья, они отбивались клювами и когтями, защищая то, что принадлежало им по праву.
Голодные и уставшие люди вынуждены были спасаться бегством, кое-кто в схватке со стервятниками получил раны.
Они снова присели на корточки в траве, на этот раз прислушиваясь к вою гиен и диких собак, которые непременно должны были прибежать, учуяв падаль. После коротких сумерек на землю опустилась ночь, а стервятники продолжали пировать. Высокая провела ладонью по запекшимся губам. Желудок сводило от голода. Дети Нашедшей Мед громко ревели. Люди продолжали ждать.
Наконец, когда над горизонтом поднялась сияющая луна, окутав ландшафт молочным светом, насытившиеся стервятники улетели. Размахивающим копьями и кричащим во всю мощь своих легких людям удалось не подпустить к остаткам львиной трапезы — жалким клочкам шкуры и скелету — гиен. Они быстро отрубили у зебры ноги острыми ручными топорами. Убежали, держа свои трофеи над головой и оставив налетевшим гиенам сухожилия, связки и шерсть.
Укрывшись среди деревьев, Разжигающая Огонь сразу же начала разжигать костер, чтобы отпугнуть хищников. Лев вместе с другими сильными мужчинами стал сдирать с ног зебры шкуру и, очистив их, быстро и ловко раскалывал кости, внутри которых находился драгоценный сливочно-розовый костный мозг. Люди, у которых уже потекли слюнки, от такого зрелища испускали стоны и вздохи, а о долгих часах бдения в траве, о ноющих суставах и онемевших конечностях было тотчас забыто. Теперь никто не стал яростно набрасываться на еду. Лев поровну поделил истекающее жиром лакомство, и каждый получил свою долю, даже Старая Мать.
Высокая опять попыталась убедить семью идти в другую сторону, и на этот раз Лев ударил ее тыльной стороной ладони так, что она покатилась по земле. Собрав детей с младенцами и скромные пожитки, семья вновь двинулась на запад. Старая Мать помогла Высокой подняться и ласково похлопала внучку по раскрасневшейся от гнева щеке, издавая звуки утешения.
