Только ее я способна была вызывать у людей.
Высокий глухой забор, выдвижные ворота. Казалось, мы заезжали на военный объект, но никак не к дому обычного человека. Хотя кого я пыталась обмануть? Друг бандита – бандит по определению. Как только машина Лероя припарковалась на небольшой парковке, по всему периметру зажглись фонари и осветили небольшой, но весьма уютный бревенчатый дом и ухоженную территорию возле него.
Лерой помог мне выбраться из автомобиля, завел в дом, и мы поднялись на второй этаж по широкой деревянной лестнице.
– Здесь много женских вещей. Душ за той дверью. Как будешь готова, спускайся. Мы будем тебя ждать, – протараторил мужчина, открыв передо мной дверь комнаты.
По моему ошарашенному виду он сразу понял, как пугающее и неоднозначно прозвучали его слова.
– Так это комната моей сестры. Она вышла замуж в прошлом году и теперь живет с мужем. Здесь же остались ее старые вещи. Можешь взять любые. Не думаю, что ходить в вечернем платье настолько удобно. Это первое. – Лерой с улыбкой взглянул на меня и продолжил: – Твой отец приедет через двадцать минут. Мы с ним будем ждать тебя внизу, на кухне. Еще вопросы есть?
– Нет, спасибо! – Я вошла в комнату и осмотрелась. Милая, уютная, небольшая. Лерой же не спешил уходить, он все еще стоял в дверном проеме и смотрел на меня. Тогда я повернулась к нему и, вопросительно изогнув бровь, добавила: – Думаю, я разберусь.
– Отлично! – Он резко развернулся и вышел.
Горячий душ помог мне не только согреться, но спокойно все обдумать. Поступок Тимура все еще отзывался глухой болью в сердце. Я всегда знала, что наши отношения обречены. Можно было на время закрывать глаза на прошлое наших семей, но рано или поздно оно обязательно бы нам аукнулось: Слишком много боли, страданий и исковерканных людских судеб оно скрывало. Но я никак не ждала от Тимура предательства. Он мог быть жестоким, агрессивным, но всегда бил в открытую, а не исподтишка. Этот поступок был настолько не в его стиле, что не укладывался в голове. Конечно, о том, чтобы вернуться к Тимуру, не было и речи, но мне до безумия хотелось еще раз посмотреть ему в глаза. Мне не терпелось показать ему, что сломать меня ему не удалось. Я надеялась прочитать в его глазах то, что он так и не успел или не осмелился сказать мне прямо.
В шкафу я нашла много всего интересного. Судя по размеру, сестра Лероя тоже была высокой и стройной. Свой выбор я остановила на мягком спортивном костюме терракотового цвета; правда, он совершенно не подходил к моим шпилькам, поэтому вниз я спускалась босиком.
Мои шаги были мягкими и почти беззвучными. Видимо, поэтому Лерой и Горский не сразу услышали мое приближение, а я, воспользовавшись ситуацией, смогла немного подслушать их разговор.
– Поговорил с парнем? – В голосе Лероя звучали стальные нотки. Со мной он говорил совершенно иначе.
– Немного. Если бы не Федя, убил бы, к чертовой матери! – Горский явно говорил о Тимуре.– А так он отделался сломанным носом. Спрашивала про него?
Неужели Горский избил Тимура за то, что тот меня бросил на растерзание тем ублюдкам? Ощущение тепла и благодарности разлилось по моему телу. Впервые за меня заступились, и это было так приятно. А Тимуру так и надо! Он, наверно, и не рассчитывал, что отцу на меня не совсем наплевать.
– Она напугана. – Судя по всему, Лерой кивнул на вопрос Горского.– Ты тоже молодец: хоть бы намекнул дочери, что при любом раскладе ей ничего не грозило. Этот ее взгляд, когда я в номер зашел… Черт, я реально ощутил себя извращенцем!
– Не серчай, Лерой, – выдохнул отец.– Ей нужен был урок. В этом мире, прежде чем руководствоваться эмоциями, нужно думать головой. Надеюсь, это она уяснила.
– Что с отъездом?
– Одну не отправлю, а послать некого.
– Горский, ты же знаешь, что можешь на меня положиться.
– Не суетись. Ты нужен мне здесь. Мы почти у цели, отступать нельзя.
– Какое-то время она может побыть у меня. Федя сюда не сунется, ты же знаешь. Но как только договор с Колесниковым будет на руках, ей даже тут будет опасно. Это сейчас он действует осторожно, но как только поймет, что мы загнали его в угол, то может сорваться. – Из слов Лероя я поняла, что речь шла обо мне и о Черниговском-старшем.
– Ты прав: чем раньше она уедет, тем лучше для всех.
Что же это за замкнутый круг такой меня окружал? Везде и каждый норовил меня отправить подальше. Как же все надоело это!
– Я никуда уезжать не собираюсь. Даже не мечтайте! – Я решила, что прятаться более, смысла не было.
– Подслушивать нехорошо! – с улыбкой возмутился Лерой.
– Я и не подслушивала, это просто вы громко говорили.– Остановившись в паре шагов от мужчин, я смотрела то на одного, то на другого.
Они сидели за кухонной стойкой на высоких табуретах и пили то ли чай, то ли морс. И если Лерой, глядя на меня, по-доброму улыбался, то взгляд отца источал холод. Кто там мне рассказывал о его любви?
– Я – спать. – Лерой соскочил с табурета и направился к лестнице. – А вам есть о чем поговорить и без меня.
Его шаги давно стихли, а мы с отцом так и играли в «гляделки», не произнося ни слова. Не знаю, что творилось в голове у Горского, меня же обуревали самые противоречивые чувства – от обиды и жгучей злости до прощения и чувства успокоения, что наконец-то мой отец был рядом со мной. Мой отец, папа… Такое простое, но настолько непривычное слово для меня. Я всегда знала, что он где-то был, но никогда его не видела, не чувствовала его любви и поддержки. Я никогда не знала, каково это – иметь родного отца. И вот, спустя восемнадцать лет, я могла видеть его, могла, наверное, даже затронуть, могла сказать ему все, что хотела все эти годы, но не могла даже пошевелиться и вымолвить хоть слово. Внутри была пустота, вакуум. Нет, я не чувствовала, что сидевший напротив меня мужчина был совершенно чужим для меня человеком, того не было, но и родным он мне не казался.
В какое-то мгновение Горский встал и уверенным шагом приблизился ко мне. От его резких движений по спине стройными рядами пробежали мурашки.
– Господи, дочка, – почти шепотом произнес он и, напрочь разорвав все шаблоны, крепко прижал меня к себе.
От его напора, от неожиданности его действий, а может,
