– Кто-то не хотел, чтобы Джен заговорила, – кивнул Фини.
– Это возвращает нас к Центру Дрейка. Во отпадает, так что нам нужно выяснить, где были в этот промежуток времени другие врачи из нашего списка. В доме Джен есть камеры слежения?
– Да, Пибоди сейчас конфискует диски.
– Убийца не стал бы делать это собственноручно. Он не так глуп. Вы обнаружите, что в дом приходил высокий плечистый парень без проблеска интеллекта на лице. Но кто-то должен был его нанять… Впрочем, ты сам знаешь, что расследовать наемные убийства – почти всегда дохлый номер.
– К счастью, у нас есть другие возможности. Что тебе удалось выяснить насчет Фрейда?
– Он покончил с собой тем же способом, что и доктор Во. Кроме того, они оба, вместе с некоторыми другими из нашего списка, участвовали в работе над каким-то секретным проектом. Слишком много совпадений. Кто-то мог бы навести Морриса на мысль, что им насильно ввели смертельную дозу.
– На месте преступления нашли значок Во, – заметил Фини.
– Да, и это была единственная ошибка во всем деле. Какая-то слишком уж явная улика.
– Ты имеешь в виду, что здесь попахивает козлом отпущения?
– Да, я чую этот запах. Поинтересуйся, много ли знала Во. Если бы у меня был доступ к ее личным материалам…
– Думаю, я поручу это Макнабу, а ты оставайся в тени.
– Я и так сижу дома.
Положив трубку, Ева взяла чашку кофе и задумалась. Пожалуй, стоит вернуться к Фрейду. Создание нового имплантанта сделало бессмысленными многие исследования в области пересадки органов. Это означало конец финансирования и закрывало путь к славе тем, кто участвовал в таких исследованиях.
– Что, если группа врачей или заинтересованных лиц тайно продолжала исследования? – Ева повернулась к Рорку и скорчила гримасу, увидев, что он все еще возится с клавиатурой. – Прости.
– Ничего, я уже понял его метод. Остальное не составит труда. – Он с удовлетворением смотрел на сосредоточенное и энергичное лицо Евы: перед ним снова был его прежний лейтенант. – Может, изложишь мне свою теорию?
– Мы имеем дело не с одним врачом-преступником, – начала Ева. – Посмотри на всю операцию. Я не в состоянии сама с этим справиться – мне понадобился ты с твоим опытом сомнительных дел, а также Фини, Пибоди и Макнаб, чтобы они снабжали меня данными. Я даже вовлекла в это Надин. Это слишком тяжело для одного копа – тем более отстраненного от службы. Нужны помощники, эксперты, связные – целая команда, Рорк. И у убийцы есть такая команда. Мы знаем, что в нее входила медсестра Джен. Думаю, она поставляла ему сведения о пациентах, пользовавшихся клиникой или выездным фургоном. Бомжи, проститутки, наркоманы и наркодилеры – короче говоря, «оболочки для органов».
– Очевидно, Джен связывала убийцу с потенциальными донорами, – кивнул Рорк.
– Кроме того, я думаю, она связывалась с лабораториями и с иногородними центрами, чтобы пристроить туда добытые органы. Исполняла обязанности посредника.
– Вполне возможно.
– Держу пари, мы найдем у нее в тайнике немалую сумму. Платят они хорошо. В лаборатории Дрейка их человеком является Янг. Он отвечает за секцию органов и знает, где хранить образцы. При этом у него диплом врача. Он мог ассистировать хирургу и доставлять образцы в лабораторию.
Ева подошла к кофеварке за очередной чашкой кофе.
– Во занималась политикой и администрацией. Очевидно, ощущение власти ей всегда нравилось – недаром она в свое время была президентом АМА. Она знала, как вести игру, и имела связи в высших сферах. Но, по-видимому, от нее тоже решили избавиться. Может быть, в ней пробудилась совесть, или она начала нервничать, а возможно, ею просто пожертвовали, чтобы сбить полицию со следа. Что касается Фрейда, то он вряд ли был бы доволен, узнав о преступной организации исследователей. Если бы они добились успеха, это ударило бы по его славе и прибылям.
– Он мог начать догадываться о чем-то, и тогда его устранили как конкурента, – заметил Рорк.
– Да, но для нас сейчас важно, какова была цель их исследований? Речь шла о воссоздании органов, Луиза объяснила это в своем первом отчете. Они брали ткани из поврежденного или дефектного органа и создавали новый в лаборатории, выращивая его в специальном контейнере, чтобы ткань принимала нужную форму. Это решало проблему отторжения. Если использовать ткань самого пациента, то его организм воспримет ее. Но это требует времени. Новое здоровое сердце не вырастишь за ночь. Вырастить орган в пробирке все равно что выносить ребенка, – на это может уйти девять месяцев, и к тому же требуется много труда и денег. А тут еще появляется Френд со своим искусственным материалом, не отторгаемым организмом. Это дешево, надежно и доступно для массового производства. Ура, давайте жить вечно!
Рорк посмотрел на нее и усмехнулся.
– Разве тебе этого не хочется?
– С искусственными внутренностями – нет. Как бы то ни было, Фрейда носят на руках, толпы приветствуют его, осыпая похвалами и деньгами. А те, кто занимается воссозданием органов, остаются ни с чем. Кто захочет писать в памперсы, пока в лаборатории вырастят новый мочевой пузырь, когда можно вставить искусственный и через неделю мочиться нормально?
– Согласен. Тем более что мочевые пузыри производит одна из ветвей «Рорк индастриз». Но если все здоровы и счастливы, зачем этой компании ученых психов продолжать свою работу?
– Чтобы люди оставались при своих органах, – просто ответила Ева. – Очевидно, с медицинской точки зрения регенерация – великое чудо, как в истории о Франкенштейне. Представь себе полумертвое сердце, которому осталось тикать считанное время. Но если его полностью привести в порядок, больной получит орган, с которым родился, а не кусок чужеродного материала. Консервативная партия, к которой принадлежит сенатор Усилен, плясала бы на улицах. Они ведь и сейчас орут на каждом углу, что продлевать жизнь искусственным способом противно законам божеским и человеческим.
– Оказывается, ты читаешь газеты, дорогая? Я потрясен!
– Поцелуй меня в задницу, – сердито отмахнулась Ева. – Держу пари, что когда Надин свяжется со мной, она сообщит, что Уэйлен – ярый противник искусственных органов. Ты знаешь эту позицию – все, что не дано богом, аморально.
– «Новая жизнь» постоянно сталкивается с протестами сторонников естественной жизни. Очевидно, сенатор поддерживает их точку зрения.
– Да, а если он может заработать несколько баксов, помогая группе, которая обещает медицинское и вполне естественное чудо, то тем лучше. Но это должна быть быстрая процедура, безопасная для пациента, иначе они не смогут конкурировать с производством искусственных имплантантов. Бизнес, прибыль, слава, голоса… Да ты меня слушаешь или нет?
