Бексли неплохое местечко. Ничем не хуже Верхнего Арлингтона. Где-то неподалеку залаяла собака. Маленькая ухоженная собачка соседей постоянно встречала его лаем, при каждом его визите к леди-судье. В эту ночь он окажет всем величайшее благодеяние – отправит на тот свет судью с дочкой, а заодно и собачонку.
Когда он добрался до забора, окружающего сад и задний двор судьи, он опустил мамашу на землю по ту сторону ограды. Просто уронить ее он не решился – пластик мог лопнуть, и ему прибавилось бы лишних хлопот. Избавившись от ноши, он сам легко перелез через ограду.
Большинство окон в доме судьи светилось. Ему было интересно, чем они там с Джессикой занимаются. Впрочем, он это скоро узнает.
План его был прост. Охранная сигнализация, которую они установили, для него ничего не значила, смена замков не сможет даже хоть как-то задержать его. А коп, тот, что ходит у судьихи в бойфрендах? Он просто кусок дерьма. Они включают охранную систему, лишь когда ложатся на боковую. Он это знал, потому что наблюдал за ними через окна, едва только у них появилась сигнализация.
И ему не понадобится ключ, так как он сделает то, чего они никак не ожидают. Он постучится в дверь. И когда они откликнутся – или кто-то один из них, – потому что люди всегда и везде откликаются на стук в дверь, как будто существует закон, обязывающий так поступать, как будто за дверью их ожидает приятный сюрприз.
Тук, тук, тук…
Ваша смерть пришла…
Представляя, как это произойдет, он улыбнулся.
– Он действительно такой милый, мам. Лучше, чем другие мальчишки. Если он меня пригласит куда-нибудь, ты мне разрешишь пойти с ним? Ну, пожалуйста, мам!
Грейс окинула взглядом дочь, старательно протирающую губкой стол. В голубых джинсах и спортивного покроя рубашке с закатанными выше локтей рукавами она выглядела хорошенькой и даже весьма пикантной. Пятнадцать лет – достаточно ли это зрелый возраст, чтобы заводить себе парня?
Умом Грейс понимала, что да, но в ее воображении Джессика все еще оставалась девчонкой. И все же, как сказал бы Тони, время ей вылезать из пеленок.
– Посмотрим, – деликатно уклонилась Грейс от прямого ответа. Что бы ни говорил Тони, незачем торопиться переходить мост, когда еще есть возможность побыть на этом берегу, обжитом и уютном.
– Мам!
Кто-то отчаянно царапался в заднюю дверь. Джессика поспешила отворить дверь, и Чуви ворвался в дом. Грейс с дочерью в изумлении проследили, как щенок стремглав пересек кухню с поджатым хвостом, будто за ним гнался гризли.
– Что такое?..
Они переглянулись. Закрыв дверь, Джессика бросилась в погоню за своим питомцем.
– Чуви! Ко мне, Чуви!
Джессика скрылась в холле, потом взбежала вверх по лестнице.
Грейс нахмурилась, размышляя. Что делает Тони так долго на заднем дворе? Сердце вдруг тревожно защемило. Она направилась к выходу, но не успела сделать и трех шагов.
На какой-то миг Грейс почувствовала облегчение, когда дверь в холле распахнулась. Вот и Тони возвращается.
Но за порог шагнул не Тони.
Это был незнакомый парень в бейсболке с эмблемой «Чикаго Буллз», в черной кожаной куртке и джинсах. Приземистый, не выше пяти футов с небольшим, он не казался страшным громилой. Пугало выражение его квадратного, бледного лица, покрытого прыщами.
У него в руках был пистолет, тускло поблескивающая серебром опасная штучка. Ствол был направлен прямо в сердце Грейс.
Она мгновенно поняла, кто стоит перед ней. Кровь в жилах застыла, легкие отказывались впускать воздух.
– С-сын… – на последнем вздохе произнесла она.
Ужас этого момента, неумолимость судьбы, вернувшей ей брошенного сына вооруженным и источающим ненависть, – все это она подсознательно ожидала после того, как увидела обведенные кружком гороскопы.
Возмездие – вот оно, уже совсем близко!
Он издевательски улыбнулся, бесшумно прикрыл за собой дверь, ступил в кухню.
– Привет, мамочка!
Голос у него был низкий, хрипловатый. Впервые Грейс слышала голос сына. О том, что он пришел сюда убивать, она догадалась сразу. И избежать своей участи не пыталась.
Она лишь пятилась, когда он наступал на нее, приближая ствол пистолета к ее груди, туда, где замерло уже почти переставшее биться сердце. Ей почему-то не хотелось, чтобы пистолет коснулся ее одежды. Отвращение было сильнее страха.
– Мамочка! Ты собралась завести нового муженька, а он валяется там, во дворе. Череп его я расколол, как орех, и вашей милой собачке тоже.
Он резко шагнул вперед, вытянул левую руку – в правой, абсолютно неподвижной, как у статуи, был пистолет – и вцепился короткими, но сильными пальцами в ее плечо. Сквозь тонкую ткань блузки его ногти впились ей в кожу. Наверное, она должна была ощутить боль, именно этого он добивался, но нервы ее утеряли чувствительность. Грейс была словно под наркозом. Она глядела в его голубые, на удивление пустые, без всякого выражения глаза и представляла себе, что это и есть вход в туннель, ведущий к Вечному забвению.
– Где моя сестренка? Пора бы нам познакомиться.
– Нет! – вскричала Грейс.
К ней как будто подключили мощный аккумулятор, и ее парализованное тело вздрогнуло, затряслось, обрело силы, и она смогла оттолкнуть его. Застигнутый врасплох, парень споткнулся, отлетел назад, нелепо взмахивая руками.
– Что происходит, мам? – спросила Джессика, спускаясь с лестницы.
– Беги! Спасайся! – крикнула Грейс, устремляясь ей навстречу.
Взбежав на пару ступенек вверх, она оглянулась. Сын целился ей в спину по всем правилам, широко расставив ноги и держа пистолет обеими руками, – насмотрелся полицейских боевиков.
Джессика успела взлететь обратно на верхнюю площадку короткой лестницы и ждала там мать. Она ничего не понимала и лишь повторяла слово, единственное, которое могло оградить ее от неведомой опасности:
– Мам… мам…
Он выстрелил. Грейс упала прямо на Джессику, решив, что послужит щитом для дочери, но пуля пролетела возле ее уха. Кусочек свинца впился в стену. От грохота выстрела у Грейс заложило в ушах. Промах парня дал им возможность ворваться в комнату, захлопнуть и запереть за собой дверь.
Это задержит его на несколько секунд. И жить им осталось столько же?
Грейс ни на что больше не надеялась.
«Небеса посылают нам дождь, значит, засухе конец» – такая странная мысль родилась в воспаленном мозгу Тони, словно он был мексиканский или сицилийский крестьянин, уже отчаявшийся спасти свой урожай. Холодные, почти ледяные капли падали ему в широко раскрытый, жаждущий влаги рот, ударяли по лбу, почему-то причиняя острую боль. «Неужто господь наслал на нас град?» – спросил ожившего в нем неведомого калабрийского крестьянина детектив Тони Марино, но тотчас вернулся в реальность. Однако это было хуже всего – возвращаться от видений к реальности. Вспоминать о том, что предшествовало его забытью, мозг отказывался.
