— Ерунда. Там только один труп.
— Что?!
— На пассажирском сиденье никого не было.
Дорал просунул руки в открытое окно и схватил коронера за грудки.
Ошеломленный этим неожиданным жестом, тот попытался отстранить руки Дорала.
— Эй, что это с тобой?
— Ты уверен? Что там только один труп?
— Да, я же сказал — один.
Доралу показалось, что земля уходит у него из-под ног.
Кобурн был наполовину под вагоном старого поезда, когда взорвалась бомба. Это его и спасло. Приведенное в действие тем, что ван Аллен ответил на звонок мобильного телефона, сработало взрывное устройство. Взрыв тут же оборвал жизнь Тома и уничтожил автомобиль.
Когда Кобурн вылез из-под вагона на другую сторону, его накрыло горящим мусором, который жег кожу, волосы, одежду. Бросаться на землю и кататься по ней было некогда, поэтому он только отрывал самые опасные горящие куски одежды и продолжал бежать что было мочи вдоль поезда.
Человек из товарного вагона спас ему жизнь. Если бы он не побежал, Кобурн стоял бы рядом с машиной Тома ван Аллена, когда раздался взрыв.
Ли обогнул товарный вагон и побежал, пригибаясь, вдоль заросших сорняками рельсов, стараясь как можно меньше выделяться на фоне пылающего яростным пламенем вагона.
Он чуть не споткнулся о Хонор, прежде чем заметил ее, и даже тогда ему потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что эта куча тряпья на рельсах — женское тело. Хонор!
Кобурна охватила паника.
О боже, она ранена. Она мертва? Не-е-ет!
Он наклонился и приложил пальцы к ее шее, нащупывая пульс. Хонор отреагировала, оттолкнув его руку и истошно закричав. Кобурн был рад, что она жива, но в то же время очень зол на Хонор за то, что она подвергла себя опасности. Он обнял ее одной рукой за талию, поднял с земли и прижал к себе.
— Прекрати орать! Это я.
Ноги не держали Хонор.
— Ты ранена?
Кобурн чуть отстранил от себя Хонор и осмотрел ее с ног до головы. Никаких видимых ран не было. Ни торчащих из тела осколков стекла, ни выпирающих под кожей сломанных костей. Ни глубоких царапин. Глаза Хонор были раскрыты и смотрели на него, но взгляд был несфокусированным.
— Хонор! — Он слегка потряс ее. — Нам надо убираться отсюда. Пошли!
Крепко схватив Хонор за руку, он побежал, буквально таща ее за собой. Хонор споткнулась еще несколько раз, прежде чем обрела равновесие и смогла спокойно бежать рядом с ним. Когда они добежали до гаража, Кобурн открыл дверь, втолкнул Хонор внутрь и тут же дверь захлопнул. Он не стал ждать, пока глаза Хонор привыкнут к темноте, а на ощупь провел ее к машине, усадил на пассажирское сиденье, а сам, обойдя автомобиль, забрался на водительское.
Стянув футболку, Ли вытер ею от послужившей для маскировки грязи свое лицо и оценивающе посмотрел на собственное отражение в зеркале заднего вида.
Он выглядел так, как и должен был выглядеть: как человек, едва избежавший участи стать живой римской свечой, спрятавшись под товарный вагон.
Протянув руку к заднему сиденью, он взял бейсболку, найденную когда-то в пикапе. Это помогло немного прикрыть лицо. Но Кобурн был почти уверен, что в ближайшие полчаса мысли всех обитателей Тамбура будут заняты взрывом, а не человеком в бейсболке за рулем старого седана.
Он снова поглядел на Хонор. Зубы ее стучали. Она сидела, обхватив себя руками за плечи, словно боясь развалиться от сотрясающей ее крупной дрожи. Что ж, на данный момент неплохо уже то, что она замолчала.
Ли вышел из машины и открыл дверь гаража. Снова сев на свое место, он положил ладонь на макушку Хонор и пригнул ее голову так, чтобы не было видно из окна.
— Спрячься, — коротко бросил он, выводя машину из гаража и направляясь в единственное место, куда можно было сейчас отправиться.
Дерьмовая выдалась работенка.
К этому моменту Диего уже должен был смывать с лезвия бритвы кровь Кобурна. Но весь день пошел насмарку.
Он мог провести его с Изабель. Диего даже раздумывал над тем, что, может быть, уже можно вывести ее на воздух. Они могли бы сходить в парк, посидеть на скамейке, покормить уток, расположиться вместе на пледе под деревьями. Что-нибудь в этом роде.
Он видел, как другие люди делают это, и никогда не понимал, как им не жалко тратить время на такие бесполезные дела. Но теперь Диего вдруг понял, почему это доставляло им удовольствие. Им хотелось побыть рядом друг с другом. Так, чтобы ничто не отвлекало от радости, которую испытываешь, просто находясь рядом.
Он мог бы провести день, глядя в прекрасные глаза Изабель, стараясь заставить ее улыбнуться застенчивой мимолетной улыбкой. Может быть, он даже решился бы взять ее за руку. Он увидел бы впервые, как выглядят при солнечном свете ее волосы и кожа, как легкий речной ветерок шевелит ее одежду вокруг прекрасного тела, сводящего его с ума.
Он мог бы радоваться этому всему.
Или мог бы радоваться, убив федерала.
А вместо этого Диего провел день, наблюдая за машиной толстяка.
Боннел Уоллес не вышел из банка даже на ланч. Как припарковал утром машину на стоянке для сотрудников, так она и стояла там, пока он не собрался домой в пять минут шестого. От Бухгалтера поступило указание следить за ним, вот Диего и пришлось последовать за машиной среди оживленного движения в конце рабочего дня. Уоллес поехал прямо домой.
Через пятнадцать минут после того, как он зашел в дом, чернокожая женщина на джипе и в форме выехала через ворота, которые автоматически закрылись за ней.
Это было уже несколько часов назад, и с тех пор никто не входил и не выходил.
Диего было скучно до смерти. Но если Бухгалтеру охота платить ему, чтоб он наблюдал за запертыми воротами, он будет делать это. Сейчас. Но больше — никогда. Взяв плату за эту работу и пять сотен баксов за якобы устранение Изабель, он заведет себе новый сотовый и исчезнет с радаров Бухгалтера.
Словно подслушав его мысли, завибрировал телефон. Сняв его с ремня, Диего ответил на звонок.
— Готов кое-что сделать, Диего?
— Еще спрашиваете!
Последовали новые инструкции Бухгалтера, вот только они сильно отличались от того, что весь день надеялся услышать Диего.
— Держите меня за дерьмо, да? — с обидой спросил он.
— Нет.
— Я думал, что сижу на стреме, чтобы уделать федерала. «Будь готов, Диего. Действовать придется быстро, Диего!» — передразнил он. — И что же теперь?
— Изменились планы, но все это имеет отношение одно к другому.
— Какое же?
— У всех у нас была тяжелая, изматывающая ночь. Просто делай, что говорят, и не надо спорить.
