– Да-а? – я села на кровать, протирая ладонью уставшие глаза.
– Кэтлин, это Сиджи.
Теперь уже я проснулась окончательно.
– Сиджи? – выдохнула я. – Ты в порядке? Что-то случилось? – Телефонные звонки посреди ночи никогда не приносили ничего хорошего.
– Мм… – она помедлила в нерешительности, – извини за беспокойство, но… я не знаю, кому ещё позвонить.
– Не волнуйся об этом. Что случилось?
– Я… меня арестовали, – произнесла она глухим голосом.
– Арестовали? За что? – я сжала в пальцах телефон, представив её в тюремной камере.
Последовала пауза, после которой она ответила:
– За измену.
Она настолько меня удивила, что я потеряла дар речи.
– Кэтлин? – её голос почти срывался. – Ты меня слышишь?
– Да, да… – выдохнула я. – Я тебя слышу.
– Кэтлин, ты можешь мне помочь?
– Да, конечно. Я постараюсь тебе помочь, – заверила я её, надеясь, что это было правдой. – Просто подожди немного, хорошо? Я скоро к тебе приеду.
– Хорошо. – Её голос был слабым и доверчивым, что только укрепило мою решимость.
Повесив трубку, я выбралась из постели и натянула на себя джинсы со свитером.
Я знала только один способ ей помочь, но безумно его страшилась. Затянув волосы в тугой хвост, я снова взяла телефон и, глядя на трубку, глубоко вдохнула.
Мне нужно было позвонить Блейну.
Глава четырнадцатая
Блейн поднял трубку на третий гудок.
– Кирк.
Его голос был хриплым ото сна, и у меня невольно промелькнуло воспоминание о том, как я лежала рядом с ним в постели, разбуженная звуком его голоса, но потом я вспомнила, что он мог быть не один.
– Блейн, – неуверенно произнесла я, молясь, чтобы Кенди рядом с ним не оказалось, или если она всё же была там, то я не услышала бы её голоса. – Это я. Кэтлин.
Последовала секундная пауза, после чего он выдохнул:
– Кэт? Ты в порядке?
– Всё хорошо, – быстро ответила я. От нервозности мой голос дрожал, а пальцы сжимали телефонную трубку.
Послышался вздох, сопровождаемый шорохом простыней.
– Я рад, что ты позвонила, – тихо произнёс он. – Боже, я наломал дров, Кэт. – Он сделал паузу. – Я скучаю по тебе.
От этих слов мою грудь сдавило.
– Я… тоже по тебе скучаю. – На этом я осеклась, вспомнив, что этот звонок не был личным. Затопившая моё сознание паника заставила меня выпалить: – Блейн, ты мне нужен.
– Ты мне тоже нужна, Кэт, – произнёс он голосом настолько глубоким и полным чувственного обещания, что по моему позвоночнику пробежала дрожь. – Скажи только слово, и я буду на пути к тебе.
О, Боже. Он подумал, что это был… звонок, приглашающий его в мою постель. Мои щёки загорелись.
– Я не имела в виду… я позвонила не потому, что… – мой язык запинался на каждом слове. – Мне нужна твоя помощь. Только что звонила Сиджи. Её арестовали.
На линии повисла тишина.
– Блейн? – окликнула его я, опасаясь, что он положил трубку. – Ты меня слышишь?
– Ты звонишь мне, потому что нуждаешься в адвокате? – Его голос теперь был совсем другим. Мягкость и чувственная хриплость сменились холодностью и стальной жёсткостью, заставившими меня сжаться от неприкрытой злости его тона.
Мои ладони повлажнели.
– Да. То есть, нет. – Я замолчала в нерешительности. Это было не самой светлой идеей. – Извини, Блейн. Мне не следовало тебя беспокоить.
Я должна была найти другой способ помочь Сиджи.
– Подожди, – услышала я, уже собираясь повесить трубку. – Кэт? Ты меня слышишь?
– Да, – ответила я, чувствуя себя хуже некуда. Он подумал, что я звонила ему, потому что хотела быть с ним снова. Это было правдой, но я умудрилась всё перевернуть с ног на голову несмотря на то, что не могла не испытывать удовольствие от того, что Блейн хотел меня в достаточной степени, чтобы приехать ко мне, если бы я его позвала.
Я слышала, как он вздохнул:
– Расскажи мне, что случилось.
Мне понадобилась пара минут, чтобы пересказать ему свой разговор с Сиджи. Когда я закончила, Блейн произнёс:
– Хорошо. – Его голос был ровным и сдержанным. – Я заберу тебя через пятнадцать минут. – Он сбросил звонок прежде, чем я успела сказать ему, что могла сама приехать в полицию.
В ожидании у меня оставалось достаточно времени на то, чтобы умыться и почистить зубы. После пары часов ночного сна, я выглядела ещё хуже, чем вчера: моя кожа казалось болезненно пергаментной, а под глазами пролегли глубокие уставшие тени.
Мне казалось, я была готова к приезду Блейна, но раздавшийся стук в дверь заставил меня выронить расчёску из рук, и она с грохотом упала на пол.
Глубоко вдохнув, я постаралась взять себя в руки и открыла дверь.
Как всегда присутствие Блейна меня окутывало и подавляло. Мне никогда не удавалось выработать иммунитет к его индивидуальности, обладавшей природным магнетизмом. Он возвышался надо мной. Холодный пронизывающий ветер теребил его волосы, а выражение его лица оставалось совершенно непроницаемым. Кусая губы, я отступила назад, пропуская его в квартиру. Он был одет в длинный кожаный плащ и джинсы с тёмным свитером. Испытывая всё большую нервозность, я начинала жалеть, что моя квартира освещалась только тусклым светом гирлянды на рождественской ёлке.
Как если бы Блейн прочитал мои мысли, он потянулся, чтобы включить за моей спиной свет. Заморгав от яркого света, я обнаружила, что он пристально всматривался в моё лицо. От его взгляда никогда ничего не укрывалось, и мне было не по себе от того, как плохо я выглядела в это время суток. Кенди, вероятно, даже спала с макияжем и в туфлях.
Отвернувшись, я подхватила своё пальто, но Блейн тут же взял его у меня и помог мне одеться.
– Спасибо, – тихо поблагодарила я. Его пальцы коснулись моего затылка, когда он приподнимал хвост, чтобы поправить воротник, и я, вздрогнув, отступила назад. – Тебе не нужно было меня забирать, – произнесла я, повернувшись к нему лицом. – Я могла приехать в участок сама.
– У тебя нет машины, помнишь? – вскинул он бровь.
– Теперь уже есть.
Он покачал головой, всматриваясь в моё лицо.
– Ты едва стоишь на ногах, поэтому, в любом случае, поедешь со мной.
Мне не хотелось ему уступать, но я понимала, что не стоило тратить время на бесполезные споры, тем более что, зная Блейна, я всё равно, в конечном итоге, поехала бы с ним, невзирая на все свои возражения. К тому же, выглядела я действительно ужасно, в отличие от Блейна, по внешнему виду которого нельзя было даже предположить, что его вытащили из постели посреди ночи. Прискорбная несправедливость.
