и тепло, нашелся свободный столик у окна. Игорь предложил перекусить.
– Марго, давай поговорим, – попросил Игорь, после того как официант принял заказ. – Я вижу, ты очень изменилась ко мне. Скажи, что не так?
Она задумалась. А правда, что не так? Что мешало с самого начала, а теперь накопилось и вызывает отторжение? Его скупость? Да бог с ней, бывает. Неосознанное, нелепое жлобство, но с ним можно смириться. Дело не в этом.
– Знаешь, мне с самого начала было очень важно, что я уважаю тебя, – сказала Марго. – Ты профи, сделал крутую карьеру, такой образованный, знаешь несколько языков, разбираешься в литературе, в искусстве, вообще очень начитан – это впечатляет.
Игорь удивленно поднял брови.
– Est-ce que quelque chose a changé? [16] Я и сейчас знаю, что фразу: «В действительности все не так, как на самом деле» – сказал не Черномырдин.
– А кто? – не удержалась Марго.
– Станислав Ежи Лец, польский писатель и поэт, – ответил Игорь с довольной ухмылкой.
– Вот видишь, я не знала. Первый раз слышу про такого писателя. А у тебя потрясающая память. Как ты умудряешься столько держать в голове?
– Уж сколько раз твердили миру, что лесть гнусна, вредна; но только все не впрок, – процитировал Игорь. – Пытаешься сменить тему?
– Нет, объясняю, что изменилось. Понимаешь, я сомневаюсь в том, что и дальше смогу тебя во всем уважать. А без этого семью не построить, мне кажется.
Марго опустила взгляд и начала сооружать из вилки и ножа башню, сосредоточенно ища устойчивое положение конструкции с двумя точками опоры. Давно она не чувствовала себя так глупо и дискомфортно. Как будто отвечает учителю урок, не подготовившись.
– Почему же ты не сможешь меня уважать, такого умного и интеллигентного? – спросил Игорь без тени сарказма. – Не нравится, как я веду бизнес?
– Не нравится, какие ты принимаешь решения, – уточнила Марго. – Наша работа – это не просто бизнес. У нее есть социальная нагрузка: мы должны говорить правду, иначе причиним вред.
– Марго, не занудствуй. Кому я навредил?
– Тому, кто почитает наше заключение и станет работать с «Тойре» и «PSEMA». Какие ты по ним выдал заключения? Я уже посмотрела, это возмутительно!
– Прежде чем возмущаться, неплохо было бы узнать причину. У практики были убытки, и мне пришлось выбирать: или так, или закрываться. Я долго строил свой бизнес, собрал классных специалистов и прекрасный клиентский пул. А теперь должен все потерять?
– Ты ставишь вперед свое благополучие, а не полезность для общества, – неуверенно сказала Марго.
– Не-ет, – протянул Игорь. – Я ставлю вперед не только свое благополучие, но и всей практики, где не я один работаю. Сотрудники не будут уволены, и ты в том числе. Кроме того, я сохраняю нашу практику как профессиональную единицу, проводящую аудит лучше других. То есть, я сохраняю нас для будущих проектов. Это ли не полезность для общества?
– Чем мы лучше других? – тихо спросила Марго.
– О, ты у нас не в курсе, что происходит за пределами твоей теплой норки. Так я тебя сейчас посвящу. Известная торговая сеть, оказавшись на грани банкротства, начала распродавать магазины. А полученные средства ставила в выручку от обычных торговых операций. Потом оставшиеся магазины дооценила, доход тоже кинула на прибыли. В результате ее отчетность выглядела идеально – лучше, чем в лучшие годы. Аудитор ни пискнул, даже параграф о проблемах с непрерывностью деятельности не включил. И это даже не Багрова проект. Я сейчас вообще его упоминать не буду, чтобы не травмировать твою нервную систему.
Дальше, кто там у нас. Да, вот. Некоторые тепло- электро- и прочие энергетические компании взяли моду ставить управленческие расходы в себестоимость. Знаешь зачем? Чтобы включать зарплаты и премии руководства в тарифы населению за воду, тепло и электричество. Как тебе такое? Прямой вред обществу, а аудитор ни гу-гу.
Или вот, мое любимое. Не скажу для какого оборудования, очень дорогостоящего, просто многомиллиардного, нужны комплектующие строго российского производства. Там секретность и все такое. Заграницей покупать запрещено – детали могут быть напичканы микроскопическими прослушивающими устройствами. Что делает наш клиент? Покупает детали в Китае, потом продает российской корпорации, и о-па. Оттуда все выходит уже с маркировкой «сделано в России».
– Может корпорация проверяет на наличие этих микро-устройств? – предположила Марго.
– Нет, что ты. Оборудование туда даже не заезжает. Только бумаги оформляются. Туда продали, обратно купили. Тяп-ляп и все готово. Киваем и закрываем глаза.
Игорь говорил и говорил, и с каждым примером Марго мрачнела. Зачем он ей все это рассказывает?
– Ты этим себя оправдываешь? – спросила она. – Что у других еще хуже?
– Отчасти да. Как ты не понимаешь, работать строго по правилам невозможно. Надо проявлять некоторую гибкость, там, где она не приносит зла.
– Это отговорка. Любая неправда в нашем деле несет зло, – упрямо стояла на своем Марго.
Игорь закатил глаза. Он уже довольно сильно разозлился, но так Марго было даже проще. Если бы он был мягок, она бы чувствовала себя виноватой.
– Чего ты хочешь от меня? – резко спросил он. – Чтобы я принес свой бизнес в жертву твоей принципиальности? Да какого черта?! Ты хоть понимаешь, что аудиторский бизнес – это именно бизнес. Что лежит в основе любого бизнеса? Удовлетворение клиента и посредством этого получение прибыли. Я должен удовлетворять клиента. Иначе придет другой, менее принципиальный аудитор, и вышибет меня с рынка. Какой у меня выбор? Я должен нарушать, чтобы выжить.
– Все дело в твоем выборе… Ты каждый раз выбираешь простой путь, который тебе удобен. Это неправильно. В конце концов, не ты
