— Сонни! — снова жалобно возопила она.
— Миссис Скотт! — промолвила Кэссиди, ковыляя к ней.
Эсси подслеповато сощурилась.
— Кто вы, дитя мое? — спросила она. — Вы ведь не служанка. У нас, по-моему, нет служанок.
— Да, я не служанка, — подтвердила Кэссиди.
— И вы не моя дочь, — добавила Эсси. — Моя дочь умерла.
— Да, я не ваша дочь, миссис Скотт. Я…
— И вы не из числа юных подружек Сонни, душенька. Вы гораздо старше. — Эсси печально вздохнула и засеменила к бару. За убийственным зеленовато-оранжевым пойлом, должно быть. — Что вы здесь делаете?
— Миссис Скотт, нам нужна ваша помощь, — поспешно заговорила Кэссиди. — Ваш супруг не в себе…
— Чепуха! — отмахнулась Эсси, наполняя стакан травяным чаем. — Он всегда на высоте. Он ведь у нас национальный герой, душенька. Если кто и не в себе, так это я. Мне нужно принимать лекарство. Сонни меня охраняет, но порой и его усилий не хватает. Мне мерещится всякая гадость. Жуткие, невероятные мерзости. Но мой Сонни на это не способен, нет. Он — национальный герой.
— Миссис Скотт…
— Нет, я не желаю вас слушать, — твердо сказала Эсси. — Теперь я вас узнала. Сонни предупреждал насчет вас. Вы наш враг. Вы хотите сбить меня с толку, наврать с три короба. Я не хочу слушать ваше вранье.
— Это вовсе не вранье! — в отчаянии вскричала Кэссиди. — Ваш муж — настоящее чудовище. Он насилует маленьких детей. Он изнасиловал вашу дочь, миссис Скотт. И если его не остановить, это будет продолжаться.
— Нет! Я не позволю вам лить грязь на моего мужа! — истерически завопила Эсси Скотт. — Убирайтесь отсюда!
— Успокойся, милая! — Генерал вынырнул откуда-то в чистеньком и безукоризненно отутюженном парадном кителе. — Не позволяй ей себя расстраивать. Ты ведь сама знаешь, что происходит, когда ты забываешь выпить свое лекарство.
Эсси возвела на него затуманенный, но безмерно доверчивый взгляд.
— Она ведь все врет, да, Сонни?
— Конечно, родная моя. — Генерал Скотт ласково потрепал жену по руке и перевел взор на Кэссиди. — Кстати, Кэсси, не надейтесь понапрасну, Ричард не сможет проникнуть в мой дом незамеченным. Помимо камер, я включил термальные сенсоры, которые реагируют на малейшее изменение температуры. Как только он приблизится к дому, я получу сигнал. Обмануть тонкую аппаратуру невозможно.
— Это очень успокаивает, — холодно проронила Кэссиди.
Эмберсон Скотт лишь улыбнулся в ответ.
Кэссиди проводила взглядом генерала, который, уводя под руку жену, бормотал ей какие-то слова утешения. Дверь за ними закрылась.
Кэссиди поспешно проковыляла назад к Франческе, однако та крепко спала — все-таки доза снотворного, которое проглотила бедняжка, оказалась слишком велика. Кэссиди трясла сестренку за плечи, хлестко била по щекам, но все ее усилия были тщетны — Франческа только моргала и тут же проваливалась в забытье.
— Черт побери, да проснись же, Франческа! — в отчаянии воскликнула Кэссиди. — Мы должны во что бы то ни стало бежать отсюда. И как можно быстрее. Прежде чем генерал вернется. — Но Франческа лежала без движения.
И вдруг Кэссиди замерла как вкопанная — за спиной ее бесшумно выросла тень, зловещая и угрожающая. Кэссиди едва только успела осознать, что игра проиграна, как на плечах ее сомкнулись крепкие пальцы и она почувствовала на затылке горячее дыхание. Кэссиди в ужасе закричала, и в то же мгновение одна из рук нападавшего взлетела к ее губам, плотно зажав ей рот. Где-то в отдалении послышались шаги генерала, Кэссиди же оттащили в ванную, и до боли знакомый голос зашептал ей в ухо:
— Что, черт тебя побери, ты здесь вытворяешь?
Кэссиди попыталась было высвободиться, но Ричард прижал ее к стене, лишив возможности сопротивляться. Затем быстро протянул руку и включил душ, пустив горячую воду. Ванная стала быстро заполняться густым паром. Кэссиди, охваченной безотчетной паникой, стало трудно дышать. Из последних сил она попыталась оттолкнуть Ричарда, но в эту минуту в дверь забарабанили.
— Что, решили все-таки принять душ? — послышался голос генерала.
Ричард медленно и осторожно отнял ладонь от ее рта, но Кэссиди понадобилось еще несколько мгновений, чтобы отдышаться.
— Да, — прохрипела она наконец.
— Очень благоразумно, — похвалил генерал. — Вы, должно быть, промерзли до мозга костей, а Ричард ваш может еще не скоро осознать, что пробраться сюда незамеченным невозможно. Придется ему войти через парадный вход, и вам совершенно ни к чему мучиться и мерзнуть в мокрой одежде, дожидаясь его. Когда выйдете из душа, возьмите в стенном шкафу что-нибудь из платьев Дианы. Я так и не решился их выбросить.
— Они мне не подойдут, — ответила Кэссиди.
— Еще как подойдут, — засмеялся генерал. — Я и сам их надевал.
Кэссиди снова попыталась высвободиться, и вновь Ричард крепко-накрепко зажал ей рот. Они ожесточенно боролись, пока Ричарду не удалось прижать ее к стенке, сковав рукой оба запястья.
— Прекрати брыкаться! — прошипел он ей в ухо. Затем, дождавшись, пока Кэссиди успокоилась, отнял руку.
— Отпусти меня! — потребовала Кэссиди. — Он погубит Франческу…
— Он ее не тронет, — заверил Ричард. — Сейчас его куда больше занимает наша с ним игра в кошки-мышки. Эмберсон ведь устроен крайне примитивно. Самая возбуждающая забава для него — это охота. А сексуальные извращения стоят на втором месте.
— Но ведь ты не знаешь наверняка…
— Не знаю, — перебил ее Ричард. — Но сейчас мы все равно бессильны ей помочь. У меня нет никакого оружия, а он вооружен до зубов. Мы должны придумать, как его отвлечь. Насколько я успел его изучить, а мне кажется, что знаю я его довольно неплохо, Эмберсон собирается ждать меня в гостиной, устроившись на диване с пистолетом на коленях. Пока, судя по всему, он еще не подозревает, что мне удалось миновать все его ловушки и системы наблюдения, поднявшись по неприступному утесу, но он достаточно умен, чтобы не сбрасывать со счетов и эту возможность. Он ждет моего прихода, и он к нему готов. Недооценивать его нельзя. Это крайне опасный противник.
— Так что же нам делать? — прошептала Кэссиди. — Как ему помешать?
— Пока не придумал. Хотя одно знаю наверняка: у нас будет всего лишь одна попытка. Ты должна увести сестру отсюда, пока я его отвлекаю. Это наш единственный шанс.
— Нет, — отрезала Кэссиди. — Он убьет тебя!
— Возможно. Но я тоже до него доберусь.
— Я не хочу, чтобы ты погиб! — В голосе Кэссиди прозвучало столько боли и отчаяния, что Ричард не выдержал.
В темноте его руки скользнули вверх по ее телу, а губы нашли ее губы в нежном и жарком поцелуе. В этом неспешном и трогательном лобзании было столько невысказанных чувств и обещания, что он показался Кэссиди сном. За один этот поцелуй Ричард дал ей больше, чем за все предыдущие. Он отдал ей свою душу. И Кэссиди с замиранием сердца приняла его; она поняла без слов, что Ричард любит ее.
