– Ужинаем, мам, – ни секунды не задумавшись, ответила Инга.
Потом появилась мысль, что может не стоило упоминать о компании? Но Инга ее быстро отбросила. Если она собирается строить отношения с этим мужчиной, то ей вряд ли удастся его скрывать от родителей. Да и не хотела она Нестора прятать ни от кого. Конечно, он и сам мог не особо жаждать общаться с ее родней, но так или иначе, упоминать о нем и рассказывать Инга собиралась. Даже если это пока все, что он ей позволит.
И, разумеется, мама тут же уловила мысль:
– У тебя гости? – кажется, она даже обрадовалась.
– В каком-то смысле, – уклончиво ответила Инга, с некоторым напряжением вглядываясь в синие глаза Нестора. Но ничего в них не видела, кроме абсолютного спокойствия. – Гость, – еще менее уверенно поправила она маму. Хоть эта характеристика и не казалась ей верной для Нестора.
Ну, какой он гость? Он для нее… Он…
В голове вертелись только те слова, которые сам Нестор казал сегодня относительно Инги – он всё. Просто всё в ее жизни теперь. Так уж сложилось и вышло.
Мама ее неуверенность уловила но, наверное, истолковала по своему:
– Хорошо, празднуйте тогда, не буду вам мешать, – даже с воодушевлением, быстро «свернула» она разговор. – Я завтра позвоню. Мы тебя любим.
– И я вас, – ответила Инга уже гудкам в трубке.
Отложила телефон в сторону, махнув головой, когда Нестор с некоторой долей вопроса приподнял бровь, словно бы интересуясь: «все ли нормально?». И вернулась к своему бульону с салатом.
После ужина была ванна. Разумеется. Как это она могла даже подумать, что Нестор исключит этот момент из своего «ритуала»? Хорошо, что хоть поесть дал сперва.
Правда, по большому счету, Ингу это не напрягло. Разве что самую малость. И купаться хотелось, и просто, сейчас она относилась ко всему с позиции не «пленницы», а полноценного партнера действа, влияющего на события. Ну, пытающегося это делать настолько, насколько Нестор был готов позволить.
К тому же, ванны, как «посудины» у Инги не имелось в наличие. И она с чистой совестью затащила Нестора в душевую кабинку вместе с собой. Он хочет ее мыть, заботясь таким образом? На здоровье, ей даже очень приятно. Но и Инга имела желание таким же способом позаботиться о нем. Показать, что и он для нее так же важен методом самого Нестора. Ну и еще не позволить забыть своему любимому, что намерена добиваться равноправия в заботе и решениях.
Это оказался интересный опыт. И пусть в том, что Нестор моет ее после близости уже не было ничего странного или непривычного, наоборот, Инге были очень приятны его касания. Тем более что Нестор очень старался помнить о мягкости, это чувствовалось. Она бы даже рискнула сказать, что в его прикосновениях к ней появилась некоторая трепетность. Конечно же, за всей силой, волей и настойчивостью, которые никуда не делись. Просто у нее было много опыта, чтобы отметить тонкие нюансы изменений. А вот ее стремление обмыть его, подарить и Нестору это удовольствие простых нежных прикосновений и заботы, столкнулось с проблемой: он был к подобному не готов. С недоумением и даже какой-то настороженностью воспринимал любое ее касание. То и дело перехватывал руку Инги, пытаясь перенаправить акцент вновь на нее, ее кожу намылить пеной, провести рукой по ее телу. Словно бы не мог поверить, что и о нем могут и хотят заботиться, воспринимая ее действия как нечто запредельное и не нормальное.
В какой-то степени это расстраивало Ингу. В какой-то – забавляло. Но она упорно пресекала все старания Нестора сместить «ударения» на нее и снова, и снова настойчиво пыталась помыть его самого так же, как он мыл Ингу недавно. Даже когда этот упрямец попытался использовать отвлекающий маневр и принялся целовать ее (что само по себе все еще поражало Ингу, эта его попытка не просто «проглотить» ее посредством давления рта, а настоящее старание быть ласковым, с поправками на индивидуальность), она не поддалась. Да, Инга ответила на поцелуй Нестора. Да, ей очень понравилось. Но она все равно упрямо продолжала водить мочалкой по его животу и груди. И даже, немного в отместку, чтоб показать, что может использовать подобные приемы, оторвалась от его рта и прошлась губами по шее, подбородку Нестора. Собрала языком капли воды с его кожи, чувствуя внутреннюю дрожь от его взгляда и резкого звука короткого выдоха, который вырвался у Нестора от этого ее поступка.
Она возбуждала его, Инге это прекрасно было видно. Да и сама Инга уже успела загореться. Тем более знала, что в магазине Нестор купил и презервативы. Однако стоило ей опустить руки ниже, с явным намерением перевести это все уже не в игру, как он перехватил ее кисти. И в этот раз не собирался их отпускать. Покачав головой, Нестор отобрал у нее мочалку, всем своим видом демонстрируя, что в этот раз любые споры будут бесполезны. Выключил воду и, закутав Ингу полотенцем, которое висело у самой дверцы душа, спокойно взял Ингу на руки и вынес из ванной. Будто бы это и не его тело предательски свидетельствовало о желании, сжигавшем не только Ингу. Но он, видимо, решил, что она слишком измождена и должна отдыхать, поскольку принес Ингу в спальню и уложил на кровать.
Ей и хотелось бы поспорить. Настоять. Но было бы ложью заявлять, что весь этот вечер не измотал ее. Честно говоря, Инга устала настолько, что даже ее молчание уже объяснялось не просто желанием все осмыслить, но и банальной нехваткой сил о чем-то говорить или спорить.
Так что она без всяких возражений удобно устроилась под одеялом, полностью довольная тем, как крепко руки Нестора обняли ее. И провалилась в сон, даже не заметив этого, что кардинально отличалось от всех ночей за последние месяцы, когда Инга буквально боролась за сон, спасаясь зачастую лишь снотворным.
Проснулась Инга через несколько часов. Резко. Отвратительно. С хрипом, в который вылился ее же крик, разрывающий сознание во сне: Инга снова стояла перед Нестором в той хате. С пистолетом. Уже выстрелив. И на футболке Нестора опять расплывалось красное пятно, а ее захлестнуло ужасом, отчаянием и обидой.
Даже проснувшись, Инга продолжала хватать ртом воздух, и оказалась вынуждена сесть, чтобы хоть немного стряхнуть с себя все это. И только тут, почувствовав явное сопротивление этому порыву, наконец, полностью осознала, что все прошло. И Нестор жив. И рядом сейчас. Более того – моментально выпрямился и сел на кровати вместе с ней, продолжая обнимать Ингу. Это как-то разом уняло всю тревогу, весь страх и отчаяние, которые тянулись к ней из этого сна. С облегчением сделав глубокий вдох, она спряталась у Нестора между шеей и плечом.
