А Инга, воспользовавшись этим моментом, начала тут же выяснять: сколько же времени он следил за ней так близко? Где сам жил все это время, и каким образом умудрялся наведываться в ее квартиру так, что она не заметила?
Большую часть этих вопросов Нестор просто проигнорировал, посмотрев на нее с некоторой долей превосходства и снисхождения. После чего взял ее за руку и вывел из квартиры, ничего не объясняя. Инга не поняла этого поступка, но пошла, радуясь хоть такой коммуникации. Следом за Нестором поднялась на один этаж. Правда, немного удивилась, когда он, достав какие-то ключи, спокойно и уверенно вдруг начал открывать двери чужой квартиры. Однако, с некоторой осторожностью ступив внутрь и осмотревшись, поняла необоснованность опасений. Да и Нестор скупо, одним словом «снял», объяснил ей свое право пребывания здесь. Но Инга в тот момент думала уже о другом: о том, что он был настолько близко, а она даже ни разу его не заметила! И еще, продолжая смотреть на единственную совершенно пустую комнату, в которой из мебели имелся только один старенький стул, ноутбук на нем и несколько одеял, аккуратно разложенных в дальнем от окна углу, зайдя в такую же пустую кухню, где даже холодильника не было – ей стало как-то безумно больно и неуютно. Она не могла понять в первый момент, зачем он жил в таких условиях? Зачем так себя «мучил»?
Однако через несколько секунд, когда первый пик эмоций схлынул, и Инга сумела поразмыслить, когда вспомнила условия дома, в котором прожила несколько недель, и где хоть иногда до этого, но жил Нестор – поняла иное, хоть так и не спросила ничего, да и Нестор молчал. Для него это не было мучительными условиями или чем-то ненормальным. Как его мытье на улице холодной водой в середине весны, и отсутствие света или дверей. Наличие в жилье каких-то современных удобств.
Такого минимума Нестору вполне хватало для жизни, «комфортной» в его понимании. И оттого еще больше она оценила вдруг все те мелочи, которые он делал и тогда, и сейчас, явно понимая, что Инга имеет иное понимание удобства и другую потребность в комфорте. Больше, чем просто изолированное и безопасное место, где можно отдыхать. Таким «говорящим» вдруг стало воспоминание о том, как он регулярно грел воду для нее, всегда привозил свежие продукты, отапливал дом и обеспечивал практически все, что Инга хоть раз упоминала. Даже если это случалось в момент истерики.
Так ничего и не озвучив из этих мыслей, она плотнее переплела их пальцы, которые Нестор и не размыкал, и еще ближе прижалась к его боку. Хотя казалось, куда уже теснее? И только кивнув, показывая, что поняла про квартиру и его здесь проживание, задала другой вопрос:
– А где ты был до того, как приехал сюда? В том доме?
Нестор медленно наклонил голову, глядя на нее с каким-то серьезным и сосредоточенным выражением, и так же плавно покачал головой:
– Когда ты уехала с Соболевой – в Киеве. День. Потом – в Карпатах. Восстановил дом, который принадлежал бабке.
«Кратенько» изложил он ей. Инга захотелось фыркнуть и намекнуть, что она не отказалась бы от более подробного рассказа. Тем более что он, похоже, нашел ее практически сразу, если видел, как Инга уезжала с Кариной. Но вместо этого всего она только вздохнула. Этого мужчину было неимоверно сложно понять и терпеть. Но Инга этому понемногу училась, осознавая, что готова перетерпеть и на некоторые аспекты человеческого общения посмотреть с иной точки зрения.
Он не собирался упоминать о том, что имелся в его разъездах по стране и еще один пункт. Хотя Нестор и озвучил пребывание в столице, но не упомянул, что заезжал туда и по пути из Карпат. Найдя некоторое равновесие внутри себя самого, поняв, что готов ехать к своей женщине, он отчетливо осознал и еще один факт. Был один момент, который его нервировал. Подспудно и неявно из-за внутренних демонов, отвлекающих все внимание Нестора в последние месяцы, но непрерывно. И сейчас он это отчетливо знал.
Заказчик. Человек, который посчитал необходимым устранить Ингу, несмотря на изначально иной план. Независимо от того, что иные участвовавшие лица, по всей видимости, не считали это обязательным. Даже наоборот. И который, по-видимому, вполне мог попытаться еще раз совершить нечто подобное, если узнает, что Инга жива, ведь теперь она вернулась в свой город и в свой круг общения. Хоть он и покинул пределы страны.
Сам факт такого изменения заказа и поспешности, с которой то было принято, указывало на то, что этот человек видел в Инге личную угрозу. И это все равно оставалось опасным.
Нестор провел тогда в Киеве два дня, с помощью всех своих возможностей, контактов и связей, с которыми поддерживал лишь электронную переписку в целях безопасности, выяснив, что этот мужчина сбежал в Чехию. Где и скрывался до того момента.
Этого Нестору было достаточно.
Нет, он не поехал сам. Он нашел старого знакомого, давно промышляющего в Европе тем, чем зарабатывал и Нестор. Сослуживца. И сделал ему заказ. С условием предварительно выяснить, чего же так боялся этот Балашенко в Инге?
Ответ, вместе с отчетом о выполненном заказе, пришел через пять дней, когда Нестор уже был в этом городе. Внимательно изучив фото и видеофайлы, чтобы исключить любую возможность подделки, подобной той, что сам провернул с Ингой, Нестор уничтожил все доказательства. После чего прочитал отчет. Его это удивило: Балашенко считал, что во время последнего ужина, Михаил мог сообщить Инге о подозрениях, которые, по всей видимости, у него появились. И на которые он намекнул своему «другу» накануне, очевидно, подозревая неладное и допуская участие Балашенко в этом всем. И тот видел в Инге непосредственную угрозу своему положению и достатку.
Михаил не говорил ничего подобного. Нестор прекрасно знал все содержание их беседы, простояв недалеко от приоткрытых дверей веранды, пока ожидал подходящего для своего плана момента. Но именно этот страх, в итоге, и сгубил Балашенко. Из-за Инги он и был убит. Чтобы ей больше никто и ничто не угрожало.
Но все эти подробности он не собирался ей открывать, не считая необходимым раскачивать психику Инги, состояние которой до сих пор не казалось ему полностью стабилизировавшимся.
В понедельник утром у Инги не проходило ощущение, что ей вновь десять лет и мама собирает ее в школу. Немного странно. И забавно, если честно.
Отпуск подошел к концу, и она намеривалась идти на работу. Первоначально, проснувшись утром, она и не подумала, что у Нестора может быть свое мнение по этому поводу. Правда, он ничего и не говорил. Поднялся вместе с ней, даже не уточнив причин такого раннего пробуждения, включил кофеварку, пока Инга принимала душ, чем немало ее удивил. Судя по всему, он действительно досконально изучил ее расписание, привычки, да и просто – весь образ жизни.
