— Короче, вы хотите отобрать у меня все. Это невозможно, ваша цена — запредельна.
Послушайте, девушка, — подал, наконец, свой басовитый голос Хан. — Вы, похоже, плохо представляете себе, что вас ожидает. Вы, наверное, думаете, что судить вас будут по двести шестьдесят четвертой, что получите вы годика три, а там, глядишь, через годик-полтора и это скостят? Ошибаетесь, дорогая моя! Вы пойдете по сто пятой 2, при отягчающих, а это — вплоть до вышака, ясно?! (1 Ст. 264 УК РФ — «Нарушение правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств». 2 Ст. 105 УК РФ — «Убийство».)
— Как — до вышака?… — растерялась Наташа.
— А вы что думали?! — в руках у Хана появились две папки — те самые, из прокуратуры. — Вот, можете убедиться. Свидетельские показания в деле есть, ваш «е-мейл» Усачеву — тоже…
— Но я ничего ему не отправляла! — против воли жалобно воскликнула Наташа.
— Знаем, — согласно кивнул Борис Борисович. — Знаем, что не отправляли. Но, вот беда, — данные следствия указывают именно на вас, Наталья Александровна! Сообщение отправлено с вашего компьютера, на его клавиатуре — только ваши пальчики, а программу пересылки электронной почты вы — видимо второпях — стерли. А писульку-то эту вы действительно не отправляли. Ее послал ваш таинственный покровитель, верно?
— К-какой покровитель? — опешила Наташа.
— Бросьте, Наталья Александровна! — укоризненно покачал головой Борис Борисович. — Мы ведем вас с самого начала вашей стремительной карьеры и знаем о вас все! Сказать, на сколько вы нагрели казино? Кому сдали антиквариат? Что откопали под яблонькой на старой дачке?
«Левчик! Это Левчик… Предатель, гад! Он работал на них!» — похолодела Наташа.
— Что с вами, Наталья Александровна? Вы так побледнели, вам нехорошо? Может быть, водички? — с наигранным участием заглянул ей в лицо лысый «упырь».
— Какой, к черту, водички! — громыхнул Хан. — Пусть лучше скажет, кто ей помогал! Кто этот отец-благодетель?! Говори, ну!!!
— Не знаю… — прошептала, опустив голову, Наташа.
— Не кричи, Сергей! — поморщился Борис Борисович. — Самое смешное, что она скорее всего и в самом деле не знает, кто он. Просто получала указания по «е-мейлу», а потом послушно их стирала. Так, Наталья Александровна?
Наташа, не поднимая головы, коротко кивнула.
— И обратного адреса у этих сообщений, разумеется, не было? — улыбнулся лысый.
Наташа снова только горестно кивнула, изо всех сил стараясь вызвать слезы.
— Вот видишь, я же говорил… Эх, Наталья Александровна, наивная вы душа! Неужели вам было не понятно, что эта помощь — только до поры до времени? Ведь вас же просто-напросто использовали! Вы загребали жар для кого-то другого! Вот запустили бы вы свой заводик, а там, глядишь, и убрали бы вас, как мавра, сделавшего свое дело… — Борис Борисович говорил мягко, даже ласково — как заботливый папаша своей несмышленой дочке. — Совсем убрали бы, понятно? Так что, по большому счету, вы нам по гроб жизни благодарны должны быть — за то, что уберегли вас от этого. А с плодами трудов ваших все равно пришлось бы расстаться, вы уж мне поверьте…
Наташа уже поняла, что платить за свою свободу все равно придется. Теперь ее задача была — выторговать себе хоть что-нибудь, чтобы не начинать опять все с нуля, когда Коля разродится своим открытием. Упыри считали ее наивной дурочкой — это можно и нужно было использовать. Она решила попробовать сыграть на жалости.
— Но это же несправедливо… — Наташа подняла на мужчин заплаканные глаза. — Вы даже не представляете, что мне пришлось пережить… сколько всего вынести… Нет, это несправедливо, несправедливо… — всхлипывала она.
— Послушайте, как вас там! Хватит ломать комедию! — рассердился Хан. — Вы ввязались в жесткую игру, так будьте добры — ведите себя пристойно!
«Ага! Ему не нравится!» — злорадно подумала Наташа и заревела в голос:
— У-у-у-у…
— Черт знает что!!! — гневно рявкнул Хан и, отшвырнув стул, вскочил из-за стола. — Боб, да сделай же что-нибудь! Дай ей воды, что ли!
Лысый торопливо плеснул в стакан воды из сифона и подал Наташе.
— Успокойтесь, голубушка, вот — выпейте…
— Справедливо, несправедливо — это как посмотреть! У каждого своя справедливость! — продолжал громыхать, расхаживая по кабинету, рассерженный Хан. — Вы вот у меня завод увели — это, по-вашему, справедливо?!
— Но я же вам за него заплатила! — сквозь рыдания прокричала Наташа. — А вы хотите отобрать!.. Все отобра-а-а-ать… у-у-у-у.
— Но мы же предлагаем вам взамен свободу… — вкрадчиво возразил Борис Борисович.
— Да?! — сверкнула Наташа полными слез глазами и подбросила здорового цинизма: — А зачем мне она без дене-е-е-ег?… Опять в нищету-у-у-у?
— О, Господи!!! — взревел Хан, схватившись обеими руками за голову. — Хорошо, черт вас побери! Я верну вам ваши деньги!! Только прекратите немедленно это издевательство!!! Слышите, вы!!!
— Я… я… я постараюсь, — всхлипывая, пробормотала Наташа. — Сейчас… одну минуту…
Она выпила воды, громко икнула и шумно высморкалась. Хан, стоящий у окна спиной к столу, возмущенно фыркнул, но промолчал. Через минуту Наташа, не поднимая глаз, смиренно пробормотала:
— Все, я готова.
Ханевский вернулся за стол, но смотреть на Наташу все еще избегал. Теперь Наташа сидела рядом с лысым, а Хан — один — напротив. Какое-то время все трое тягостно молчали, потом Борис Борисович осторожно спросил:
— Итак, господа, о какой сумме идет речь?
— Что значит — о какой сумме? — буркнул Хан. — Я обещал вернуть ей то, что она мне заплатила, вот и все!
— Позвольте мне сказать?… — робко пискнула Наташа.
— Да, Наталья Александровна, слушаем вас… — любезно склонил свою лысую башку Борис Борисович.
— Господа, как я понимаю, наши с вами интересы пересеклись в тот момент, когда я решила приобрести завод СиAM, — осторожно, вкрадчиво говорила Наташа. — До этого я вам, кажется, никак не мешала?
— К чему вы клоните? — наморщил лоб лысый.
— Я, Борис Борисович, предлагаю всем нам перенестись в ту самую точку и разойтись полюбовно. Вы получите завод, контракт с японцами и изобретение Митрохина, а я — те деньги, что были у меня тогда. Я думаю, что так будет справедливо! — Услышав последнее слово, Хан вздрогнул.
Снова повисла тишина. Немного погодя Хан мрачно спросил:
— Сколько у нее тогда было, Боб?
Тот поскреб свое блестящее темечко и озадаченно пробормотал:
— Примерно три с половиной… Мужчины опять замолчали. Наташа реши ла слегка поднажать.
