Некоторое время она внимательно, словно изучая, смотрела на него.
– Я могу это понять.
Да, она, наверно, почувствовала в нем эту необузданность, эту порывистость, эту неукротимость. Собственно, он и не пытался что-то скрывать. Эти его качества ее не испугали. А если бы испугали, он постарался бы уладить проблему по мере возникновения. Лгать ей, прятать не самую, может быть, приятную черту характера, он не собирался. Он ненавидел обман и слишком часто прибегал к нему, имея дело с Евой.
– А почему ФБР?
– Во-первых, работа не сидячая, а во-вторых, меня всегда интересовал технологический прогресс. У меня и в детстве это неплохо получалось, находить и уничтожать. Всюду совал нос, любил разгадывать загадки. – Джо кивнул официанту, который налил им кофе. – К тому же в ФБР работают только хорошие парни. – Он улыбнулся. – Вы хотели откровенности. Мои признания вас удовлетворили?
Ева покачала головой.
– А в чем таком вы признались? Что не святой? Меня другое восхищает. Зная себя, вы сумели стать таким, каким хотели себя видеть. Мне еще не встречались люди с такой самодисциплиной.
– Всего лишь умение подчиняться необходимости. Каждый сам выбирает, какой дорожкой следовать. – Он поднес чашку к губам. – Я, кстати, заметил, что вы тоже очень дисциплинированная.
– Вот и мне так казалось. – Ева отпила глоток. – Я и мать, и дочь. Я работала на двух работах и училась в колледже. При таком образе жизни без дисциплины никак нельзя, иначе быстро сломаешься и загремишь в психушку. – Она опустила глаза. – Особенно в такой ситуации.
– А на кого учитесь? – тут же спросил Джо, торопясь отвлечь ее от опасной темы.
– На инженера-электрика.
– Вот уж не подумал бы, что вас привлекает эта сфера.
– Почему? У меня хорошо получается.
– Не сомневаюсь. Не обижайтесь, но вы не производите впечатления… – Он пожал плечами. – У вас дома, наверху, я видел карандашный набросок вашей дочери. Очень хороший. По-моему, вы могли бы стать художником или дизайнером. Но, с другой стороны, я могу и ошибаться.
– Вы очень наблюдательны. Я действительно увлекалась рисованием. Первая моя работа – официанткой в «Мак’с дайнер», а вторая – в фотоателье. Там я делаю наброски детей и собак. Знаете, некоторые родители предпочитают именно карандашные эскизы, потому что камера, на их взгляд, не оставляет места для воображения. Мне это нравится, но зарабатывать на жизнь рисованием я бы не рискнула. Профессия электрика более солидная и надежная. У меня ведь на руках Бонни. – Она снова посмотрела ему в глаза. – Если только моя девочка жива. Та женщина…
– Она давно живет в другом мире. Оторвалась от реальности.
– Вот и я постоянно себе об этом говорю. Но реальность такова, что одной надежды может быть недостаточно. Я иногда просыпаюсь посреди ночи от собственного крика. – Она поставила чашку на стол. – Не хочу рассказывать, что мне снится, – вы и сами знаете.
– Да, знаю.
– Вы ведь изучали этих… нелюдей… этих чудовищ. Вы сталкивались с ними. Последние две недели вы ищете того, кто, может быть, убил мою девочку. – Она облизала губы. – Я все понимаю, все знаю, только не хочу это признавать. Хочу закрыть глаза и…
– Понимаю.
– Да перестаньте вы… Я не могу больше закрывать глаза. Не могу жить одной только надеждой. – Плечи ее задрожали. – Я должна признать, что ее мог схватить один из этих мерзавцев. Но, может быть, он не убил ее. Может быть, держит где-то. Такое ведь тоже случается. – Ева тряхнула головой. – Не смотрите на меня так. Я знаю, что шансы невелики, что если ее похитил один из этих, то она, скорее всего, уже мертва. Я прижала Слиндака, и он сказал, что почти всех похищенных детей убивают в первые двадцать четыре часа. – Она опустила голову и прошептала: – Но ведь хотя бы один шанс все же есть.
– Очень слабый шанс, – тихо сказал он.
– Пусть слабый. Пусть какой есть. – Ева попыталась перевести дыхание. – Я не потому об этом заговорила, что жду от вас каких-то заверений. Я сделаю все, пройду все пути, чтобы найти Бонни живой и здоровой. Но есть и другая, темная и страшная дорога, и по ней мне тоже придется пройти. И вы, и полиция почти уверены, что она ушла по ней. Если так, то, может быть, я найду ее там, в темном краю. – Она попыталась улыбнуться. – А если не найду, буду цепляться за надежду.
– Что вы имеете в виду? – осторожно спросил Джо.
– Вы ведь ищете человека, который, как считает полиция, убил и других похищенных детей, так?
Он кивнул.
– Помимо прочего – да. Но я не оставляю без внимания и другие возможности.
– Что это значит?
Джо ответил не сразу.
– Я изучаю все дела, связанные с педофилами. – Ева вздрогнула, и он выругался про себя. – Обычная процедура. Рутинная работа.
– Но такая, которая обычно и дает результат?
– Да.
– Я хочу помочь. – Ева подняла руку, останавливая возможные возражения. – Нет, не в этом. Я бы и в этом помогла, но, может быть, смогу быть более полезной в чем-то другом. Я хочу, чтобы вы дали мне копии дел по пропавшим детям. Я хочу изучить их и, может быть, если повезет, найти между ними какое-то сходство или что-то такое, что укажет направление поисков.
– Это моя работа.
– Нет, и моя тоже. Может быть, мою дочь похитил тот, кто убил мальчика, тело которого нашли возле шоссе. Если я найду убийцу, то найду и мою девочку. – Она твердо посмотрела ему в глаза. – Я должна попробовать. Не дадите копию, пойду в морг или в редакцию газеты и попрошу разрешения изучить их архивы. Это займет больше времени, но я все же сделаю то, что хочу. Хотя, конечно, лучше было бы поработать с полицейскими отчетами. Вы дадите их мне?
– Я подумаю.
– Я опять ставлю вас в затруднительное положение? – Ева устало вздохнула. – Поверьте, мне и самой этого не хочется. Вы мне нравитесь. Может, лучше сразу обратиться в газету?
– Мне наплевать на положение. Я поступаю как хочу, – резко сказал Джо. – Я уже немного знаю вас, Ева. Вы будете читать о пропавших детях и ставить себя на место их родителей. Эти дети перестанут быть для вас чужими. Вы почувствуете их боль.
Она молча смотрела на него.
«Какое значение имеет снежок, если его кидают в снежную лавину», – подумал он.
– Я могу помочь, Джо, – прошептала Ева. – Лучше меня никто это не сделает. Позвольте мне найти мою Бонни.
– Я подумаю, – повторил он и поднял руку, подзывая официанта. – Обещаний не даю.
– Если даже я не найду Бонни, то, может быть, отыщу что-то, что поможет другим родителям, – настойчиво продолжала она.
– Вам мало того, что есть? Еще не начали, а уже разволновались. – Он достал из бумажника пару банкнот и бросил на поднос. – Закончили?
– Будем считать, что да, а то вы еще, чего доброго, схватите меня в охапку и затолкаете в свою машину.
– Не исключено. – Джо поднялся. – Вы загоняете меня в угол и не оставляете пространства для маневра. И мне почему-то кажется, что в покое вы меня не оставите.
Ева кивнула и тоже поднялась.
– Без борьбы я не сдаюсь. – Она первой вышла из ресторана и, остановившись возле машины, посмотрела на реку. – Вы были очень добры ко мне, Джо. Да, я никогда не забуду то, что сказала миссис Тилден. Но вы помогли заглушить боль, и я очень вам благодарна. – Она коротко взглянула на него и села в машину. – Извините, если доставляю вам неприятности. Вы этого не заслуживаете.
Джо улыбнулся.
– Переживу. И хорошо, что вы извинились заранее. – Он обошел машину спереди и сел за руль. – Отсюда до вашего дома минут пятнадцать. Я могу опекать вас и дальше.
– С меня на сегодня хватит. – И добавила: – Позвоню вам завтра.
Он понимал, что она так и сделает и что будет звонить, пока не получит тот ответ, который ей нужен. За хрупкой внешностью скрывалась твердая решимость, неуступчивость и железное упорство.
– Я сам принимаю решения и не позволю вам меня подталкивать.
– Я не буду вас подталкивать. Просто напоминаю, что решение нужно принять. И я хочу, чтобы это произошло как можно раньше – на случай, если мне придется идти другим путем. – Ева откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза. – Я так устала. Но зато лучше узнала вас. Вы сильный. Ваши качества на редкость хорошо уравновешены. В вас есть злость и ожесточенность, независимость и безрассудство. Вы сказали, что можете быть жестоким, но ко мне отнеслись очень бережно. Мне кажется, я стала лучше понимать вас.
– Это не значит, что вы можете контролировать меня.
– Но я могу спорить с вами и убеждать вас. – Она открыла глаза и посмотрела на него. – Как друга.
Но не как любовника.
Привыкай. Прими то, что есть. Кто знает, когда еще она задумается о том, чтобы перевести отношения за грань дружбы. С другой стороны, он и себя стал понимать лучше, и Еву тоже. Именно Еву, человека, женщину, а не некий объект желания, поразивший его воображение при первой встрече. Он с облегчением понял, что она и в самом деле ему нравится. Он оценил ее смелость, самодисциплину, откровенность, отсутствие тщеславия.
