— Выпьем? — Предложил Ариевский.
— Не хочу я с тобой пить! — Возмутилась я, но Тимуру все же удалось всунуть мне в руку рюмку алкоголя.
Поднесла рюмку ко рту и чуть не подавилась, когда мужчина, низко склонившись надо мной, прошептал томным голосом:
— За тебя, Соболева!
7
На утро голова болела от жуткого похмелья. Я с огромным трудом оторвала голову от подушки и попыталась встать с кровати. Всё тело жутко ломило, будто накануне меня хорошенько погоняли в спортзале. Немудрено, конечно же, протанцевать весь вечер на огромных каблуках, а затем удивляться внезапной крепатуре.
Здравый смысл победил лень. Я всё же поднялась с кровати и уныло поплелась в ванную комнату. В зеркале я встретила удивительную женщину, и даже испугалась, насколько она чертовски паршиво выглядела. Её сонные глаза были похожи на две узкие щели, а некогда голубой цвет радужной оболочки отныне походил на выцветший серый мрамор. Щёки были припухшими, а точнее одутловатыми. А ровный нос больше напоминал картошку, нежели красивую форму с округлым кончиком.
В общем, впечатлений была уйма, но с этим нужно было что-то делать. Пугать подобным видом клиентов — не самая лучшая рекламная акция в банке. Руководствуясь этими побуждениями, я позвонила начальнику отдела и попросила разрешения прийти к обеду. Одобрение было получено. И как хорошо, что дома уже никого не было из родственников, иначе бы я не набрала ванную с пенкой до самих краев и не проявлялась там до посинения губ.
Время предательски подбиралось к двенадцати часам дня. К этому моменту я уже была в полной боевой готовности. Плотный завтрак принёс заметный прилив бодрости, а лёгкий макияж и укладка волос снова вернули Соболеву Алесю вместо удивительной женщины в зеркале.
Поездка на такси заняла не больше получаса. Я рассчиталась с водителем и уверенным шагом направилась в банк. Каково же было мое удивление, когда на меня набросилась коллега едва я переступила порог банка.
— Соболева, гони бабки, — полная энтузиазма воскликнула Яна.
Опомниться я даже не успела. Только достала кошелек, как ушлые руки потянулись к банкнотам.
— Яна, а деньги-то куда? День рождения сегодня у кого-то? — я уже кричала вдогонку удаляющейся девушке, которая всегда мне напоминала Шурочку из "Служебного романа". Та настолько была поглощена коллективными поборами, что даже забыла о работе в бухгалтерии. Так и наша Яна. Активистка по части собирания добровольных пожертвований по любому случаю: родился, женился, развелся, умер и много чего еще.
— Так у Сашки сын родился, — едва не на весь зал крикнула Яна.
— Удивительно, — пробубнила под нос, — сколько здесь работаю, у него каждый год кто-то рождается. Прям ходячий конвейер, а не мужик.
Обеднев на несколько тысяч, я уныло потопала к рабочему месту. До зарплаты оставалась целая неделя, а в кошельке заметно убавилось с последней выплаты. Возможно, если бы я бросила курить, то не было так печально влачить плачевное состояние. Но эти мысли были сразу изгнаны. Отказаться от многолетней привычки, пускай и вредной, очень трудно. Даже Алан Кар вместе с пластырями от курения были просто бессильными в этом вопросе, а силой воли я никогда не обладала.
Компьютер приветствовал меня своим стандартным «Добро пожаловать». Я уткнулась в знакомые таблицы, погружаюсь в рабочий процесс. Удивительно, но пару таблеток аспирина творят чудеса и уже к обеду я смогла похвастаться легкой головой и хорошим настроением.
На горизонте показалась местная Шурочка, то бишь Яна. С самой довольной улыбкой, которую я могла наблюдать у девушки только в день зарплаты, Яна уселась за рабочее место, а затем обратила свой взор на меня, хитро сощурив глаза:
— Леська, а где тебя носило до самого обеда?
— Дома была, — ответила я, уткнувшись в монитор.
— Ага, дома. И по какому такому поводу ты осталась дома? — обернувшись, я встретилась взглядом с глазами настоящей хищницы из диких джунглей. Наша Яна всегда была знаменита своей дотошностью и только попробуй ей не ответить, возьмет в плен и выклюет мозг, точно, как сокол.
— Уважительный повод. Голова болела, — я снова уткнулась в монитор, и уже не собиралась отвечать назойливой коллеге, как девушка неожиданно подскочила со стула и оказалась на непростительно близком расстоянии.
— Слушай, Соболева, а ты идешь сегодня на пьянку?
— Какую пьянку? — произнесла я без особого интереса в голосе.
— Ну, как, какую? — удивилась Яна, будто бы я спросила, какого числа бывает Новый год.
— За здоровья новорожденного выпить. Санёк угощает, — лукаво подмигнула девушка, — будет весело, обещаю.
Я закатила глаза со громким вздохом на губах:
— Последнее твоё весело — это были стриптизёры, когда мы Анну Ивановну провожали на пенсию. Напомнить, чем все закончилось?
— Ну подумаешь, — протянула коллега, а затем злобно фыркнула, — я же не виновата, что у её мужа напрочь отсутствует чувство юмора.
— У бывшего мужа, — добавила я. — Они развелись после того, как ты выложила в социальные сети пикантные подробности того злосчастного вечера.
— Ой, да ладно тебе. Если бы не я, то кто-нибудь другой это сделал, — пыталась возразить девушка.
— Ну, конечно. Если бы не ты, кто же еще додумался заказать молодых, полуголых мальчиков для женщины пятидесяти пяти лет? — я залилась раскатистым смехом, заставляя коллегу краснеть от воспоминаний.
— Соболева, не позорь меня! — Яна ущипнула меня за руку, заставляя прийти в чувства и я тут же перестала смеяться.
— Кононова! Больно же, — воскликнула я, потирая кожу на бицепсе, — у тебя руки-крюки, наверное, синяк оставила.
— Сойдет, не парься, — только и ответила Яна, как наше внимание привлек шум, исходящий из зала для посетителей.
Одновременно мы ринулись с коллегой к залу. Оказалось, что кто-то перепутал здание банка с местом для проведения банкета, а, может быть, и свадьбы. Несколько молодых мужчин, один за другим, заходили и выходили, оставляя живые цветы в корзинах. Розы, тюльпаны, лилии, чего там только не было. Казалось, что-то это какой-то спектакль, в главных ролях которого был наш охранник Палыч. Он рвал и метал, вынося букеты на улицу, а затем с ужасом обнаруживал несколько новых прямо на входе.
Я, удивленно хлопая ресницами, обратилась к Яне:
— Твои проделки, женщина?
— Ты, что, больная, Соболева? Голова точно не болит? — возмутилась девушка на мои подозрения.
— Только не говори, что ты не стоишь за этим. Это ты так решила Санька поздравить? Не думаю, что, скупив весь цветочный киоск, осчастливишь новоиспеченного папашу.
— Ой, глупая ты женщина, Алеся Игоревна! Зачем мне сдались эти веники? — слишком правдоподобно возразила Яна.
Тем временем, к нам подбежал запыхавшейся Палыч. Вытер салфеткой со лба несколько капель пота, а потом уставился на меня в немом вопросе.
— Алеся Игоревна! — обратился ко мне седоволосый мужчина, немного за пятьдесят, — как все это прикажете понимать?
— Что случилось, Палыч? — отозвалась я, не понимая подобного вопроса.
— Ну, как же так? Цветы, они повсюду! — мужчина развел руки в стороны и окинул взором пространство вокруг себя, которое было напрочь заставлено живыми цветами. — Алеся Игоревна, знаете, я не понимаю, как Вы будете объясняться перед начальством, но будь я на Вашем месте поторопился бы скорее унести отсюда эти букеты.
Тут на арену вышла Кононова. Вездесущая «Все хочу знать» и больше всех требующая «Я должна все знать»:
— Палыч, неужто, эти цветочки предназначены для нашей Алеськи?
— А как же! — изумленно повел бровями Палыч, — в графе получателя указано «Соболева А.И.», лично видел, — добавил охранник.
Тут уже удивилась я.
Ну надо же! Эдуард Дмитриевич превзошел самого себя! Вчерашний букет ему показался слишком малым и не таким широким жестом, как сегодняшний.
