его поведение, и подойдя ближе, сокрушено говорит:
– Аслан, прости, что так вышло на конюшне. Я правда ждала тебя..
Аслан скептично поднимает свои ярко-зеленые глаза и Лале тушуется:
– Да, знаю.. но не могла же я отказать шехзаде, ты же понимаешь, есть этикет.
– Я не умею на тебя обижаться, ты ведь знаешь – заявляет он – хотя, может и следовало бы.
– Спасибо, Аслан – но Лале тут же умолкает, поняв, что друг не договорил.
– Но ответь, если бы ты не чувствовала, что должна ждать меня.. как друга. И если бы не было этикета и этих дурацких условностей – он жмет плечами, но голос его серьезен – а был бы просто я, просто Хасан и просто ты – никому и ничего не должная. Трое обычных людей. С кем бы ты тогда поехала?
– Конечно, с тобой! – не думая и мгновения, заявляет Лале – внимание наследного принца, конечно, мне приятно, и я уважаю его, но ведь мой лучший друг это ты, Аслан! Ты всегда рядом со мной в любую минуту, так было всегда.
На лице Аслана тут же появляется привычная улыбка:
– И так будет всегда, Лале-хатун! – он смеется и, неожиданно для нее самой, в порыве радости подхватывает ее за талию и закруживает вокруг себя.
Когда же, наконец, он опускает ее обратно на землю и Лале поправляет подол платья, то замечает в паре ярдах от них знакомые серые глаза. Только сейчас они, наблюдая за происходящим со стороны (и, наверняка, все услышав), словно покрылись коркой льда.
– Шехзаде.. – растерянно бормочет Лале – вы что-то желали?
– Ничего, Лале-хатун – мрачно отвечает он, будто и не было того разговора в лесу – я просто хотел спросить, не видели ли вы мою гончую.
–Я..
Но он не дает ей даже ответить:
– Но, кажется, нет, ведь вы были так заняты.
* * *
С тех пор, как Хасан молча ушел прочь, оставив Лале наедине с Асланом и ее тягостными мыслями, прошло не больше четверти часа. Однако, небо, словно по мановению волшебной палочки, успело резко потемнеть и воздух вокруг стал спертым и удушливым, как обычно бывает перед началом сильного ливня.
И все бы ничего, но с каждой минутой небо становилось все чернее, пока, наконец, его не рассекла острая полоса света.
– Гроза! – восклицает Ходжам Мустафа – все на коней, скачите в сторону леса!
Но половину из его указаний Лале угадывает лишь по смыслу, потому что раскаты грома поглощают голос учителя.
– Лале, уходим! – торопит ее Аслан, заметив, что она замешкалась –ипподром самое опасное место в грозу!
Лале знает это и без него, но как же сложно собраться, когда в мгновение око становится темно, точно ночью, начинает хлестать ливень, намека на который пару минут назад и не было в удушливой жаре.
Палило солнце, а теперь дождь буквально превратился в какую-то ливневую стену, точно Лале стоит по ту сторону водопада. И как же не вовремя он решил разразиться!
Поверхность ипподрома с завидной скоростью превратилась в скользкую жижу, которая стала для людей и лошадей ничем не лучше топи, в которой увязают конечности. И чем больше усилий делаешь, чтобы выбраться – тем прочнее оседаешь в этом влажном месиве, порожденным за считанные минуты буйством стихии.
На деле до кромки леса не больше трехсот аршин – но в подобных условий Лале показалось, что они с Асланом добирались до него целую вечность. Однако, едва они скрываются вместе с остальными учениками под густыми кронами деревьев – сердцебиение Лале начинает понемногу успокаивается.
Деревья создают иллюзию некоторой безопасности от того, от чего никому нигде нельзя спрятаться – а именно от самой природы.
Но оглядев всех учеников, Лале вдруг замирает, а ее сердце пропускает один удар. Она подбегает к учителю:
– Хасан! Где Хасан?
Ходжам Мустафа тут же беспокойно оглядывает учеников и, убедившись, что среди них и правда нет сероглазого юноши, кричит:
– Кто-то видел шехзаде?!
Ученики, точно улий пчел, тут же начинает беспокойно оглядываться, пытаясь всмотреться в темноту под очередными вспышками молний, что единственные освещают нагрянувшую тьму. Лале вокруг только и слышит один и тот же вопрос из разных уст, на который никто не может дать ответа: «Где Хасан?».
Пока не становится, наконец, очевидным – Хасана с ними нет.
Лале вспоминает последний раз, при каких обстоятельствах видела кузина, и ее осеняет:
– Ходжам Мустафа, он пошел искать свою гончую! – с жаром восклицает она, стараясь перекричать гром – не мог оставить ее одну в грозу!
В этом весь Хасан – даже о своей собаке он переживает больше, чем многие могли бы переживать о собственных родственниках. При начавшейся грозе он в первую очередь испугался за нее, а не за себя. Благородный, добрый, с чистый сердцем.
Лале просто не может стоять и ждать непонятно чего, когда Хасан где-то там, во власти стихии.
– Я иду с ним! – но не успевает сделать и шага, как Аслан крепко хватает ее за руку, никак не позволяя сорваться с места.
– Пусти!
– Сейчас ты не сможешь ему ничем помочь, никто не сможет! – пытается образумить он ее.
– Я хотя бы попытаюсь! Или предлагаешь стоять и просто ждать?!
Аслан мгновение молчит, после чего отпускает ее руку и твердо заявляет:
– Я с тобой.
Лале благодарно кивает другу, а испуганный и побледневший учитель в это время о чем-то торопливо принимается переговариваться с бостанджи 7, сопровождавшими класс. После чего оборачивается к Лале с Асланом и говорит:
– Солдаты пойдут с вами!
Вместе с солдатами они тут же покидают сомнительно безопасную кромку леса и ныряют в непроглядную стену воды, где ничего не видно даже на расстояние собственного носа. А даже если бы ливень был не таким сильным, они бы все равно не смогли бы ничего разглядеть из-за мрака.
Не пасть духом и окончательно не испугаться Лале помогает лишь Аслан, что неотступно идет рядом и поддерживает ее своей твердой рукой. Солдаты же бредут позади, словно не защищая племянницу султана, а лишь сопровождая ее на какое-то мероприятие.
Лале не знает, сколько они безрезультатно бродят по вязкой поверхности ипподрома прежде, чем буйство природы утихает, и дождь заканчивается так же быстро, как и начался. Солнце не выглядывает, подобно необходимой этому часу яркости, но и того немного света, который проникает сквозь серое небо хватает, чтобы уже различать пространство перед собой.
Едва шурующая вода перестает закладывать уши, как Лале слышит громкий знакомый лай и спешит в его сторону. Пара шагов – и откуда-то справа едва ли ей не под ноги выскакивает гончая Хасана.
Она скалится на солдат, но тут же подбегает к Лале, которая беспокойно протягивает ей руку:
– Красавица, покажи нам, где твой хозяин! – просит она.
Собака еще пару раз жалобно воет, тыкаясь ей в руку, точно крошечный щенок, после
