, срочно. Подозреваем мошенничество.
С уважением,
Маргарита Кашкина»
Буквально через десять минут прилетел ответ от Костомарова.
«Кашкина, что у вас там? Почему я не в курсе?»
Вот, значит, как. Ни привета, ни «с уважением». Теперь она просто Кашкина. Не успела Марго расстроиться, как пришел пароль доступа. Система проверки контрагентов показала, что покупатели по всем признакам – однодневки.
Марго написала Костомарову о ситуации, стараясь выдерживать деловой тон, и ничем не проявить обиду. К черту его. Почему он не в курсе? Может потому, что не спрашивал? Они такое раскопали, а он недоволен. Марго разозлилась.
Костомаров весьма официально ответил, чтобы продолжали выполнять процедуры по плану, а этот вопрос он возьмет на себя. Этим он взбесил Марго еще больше. Она побледнела и ходила по кабинету из угла в угол, лохматя свою гриву.
– А зачем они столько умных унитазов наделали, если их продать некому? – спросила Галя.
– У них спроси, – сказала Марго резко. Галя шмыгнула носом, и Марго осознала, что срывает на ней зло.
– Это бзик их собственника, – сказала она мягче. – Что там у него в голове – мы не знаем. Может, он видит каналы сбыта, но они еще не разработаны. Может, он ожидает, что потребуется сразу огромная партия готовой продукции. А пока выручка не пошла, у них плохая отчетность. Вот и нарисовали эти продажи, чтобы кредит получить.
– М-да, обидно за российского потребителя. Не нужен ему интеллектуальный унитаз. Предпочитает пользоваться бумагой, не бережет лес. Опять же, воды потребляет немерено. Им надо пролоббировать запрет старых неэкологичных толчков на законодательном уровне, – вставил Эдик свои пять копеек.
– На это они и берут кредит, – пошутила Марго.
Шутки шутками, но ее очень интересовало, что будет делать Костомаров, и решится ли он выдать отрицательное заключение, если клиент откажется убирать из отчетности фиктивные продажи? Но не успела она обдумать это, как у нее зазвонил телефон.
– Рита, мама пропала! – взволнованно проговорила бабушка на другом конце.
Глава 5
Марго выбежала в коридорчик, где ее разговор никто не услышит. Этого только не хватало. С мамой, в ее сорок пять, уже давно не случалось ничего неожиданного. Раньше – да, но теперь она оставила былые замашки, вела свои уроки в школе и не искала приключений. И вот, пожалуйста! От предчувствия беды у Марго сжалось сердце.
– Что значит пропала?!
– В последнее время она была сама не своя, – ябедничала бабушка. – Накупила платьев, покрасила волосы, сделала маникюр. Даже ботокс уколола. Всю неделю улыбалась, как дурочка, и приходила поздно. На что похоже?
О, да. Мама пропала, это ясно. Погибла, сраженная стрелой Амура. Марго ведь приехала в воскресенье и с мамой не пересеклась – та вернулась поздно. А в понедельник рано ушла. Вот Марго ее и не увидела, а то бы устроила допрос с пристрастием. Такие перемены до добра не доводят.
– Она взяла загранпаспорт! – продолжала бабушка. – И летних вещей нет. Уехала за границу. Сбежала, опять!
Дальше последовал поток причитаний, запоздалое раскаяние за невнимание к дочери, замечания о ее уме и характере, и вечное «кто виноват?», которое, медленнее, чем хотелось бы, привело Марию Федоровну к вопросу «что делать?»
– Посмотри историю браузера, зайди на фейсбук, и обыщи карманы, – посоветовала Марго.
Бабушка поняла с полуслова. Она обещала перезвонить, как только что-то прояснится.
* * *
Мама… Эти ее внезапные увлечения приводили Марго в ужас. В восемнадцать лет мама уехала из Москвы в Краснодар, выскочив замуж за музыканта, в которого влюбилась с первого взгляда. Не просто уехала – бежала. Правильно, бабушка ни за что не разрешила бы заводить семью, без образования. Но у мамы всепоглощающая любовь – зараза, разрушающая, в первую очередь, мозг. Не до учебы и вообще ни до чего. В итоге Марго растили краснодарские бабуля и дед: мама училась в педагогическим на музыкальном отделении, а отец гастролировал. Музыканты, оказывается, очень востребованы, и дома, и заграницей.
Когда Марго было восемь, отец ушел навсегда. «Нашел заграницей другую бабу», – шептались соседи. Марго ждала, что папа вернется, напишет, позвонит, придёт к школе, ну хоть подарок на день рождения пришлет. Переживала и плакала. Не простила. А мама… Погоревала, и влюбилась снова. И не раз. Видно, бог любви стрелял в нее не из лука, а из многозарядного арбалета. Причем контрольный делал в голову, потому что каждый раз она считала своего избранника принцем на белом коне, прекрасным и благородным. И только Марго видела, какие странные типы, чтобы не сказать придурки, пытались под этого принца мимикрировать.
Когда мама снова вышла замуж, Марго переехала в Москву, к бабушке – поступила в ВУЗ. Через четыре года новый муж сбежал к молодухе, и мама тоже вернулась в столицу. Эти последние несколько лет сделали маму, Татьяну Васильевну, нервной, истеричной женщиной с потухшими глазами и постоянной слабостью. Теперь она неизменно носила вещи-оверсайз в серой гамме, делавшие ее похожей на шкаф с гулькой наверху, и мягкие туфли без каблука. Она как-то не смогла ни за что зацепиться в жизни. Кроме, разве что преподавания – вела в школе музыку. Скучнейшие в большинстве учебных заведений, у нее уроки проходили на ура. Дети ее
