— Кухня… — начала было Дрю.
— Это все не важно.
Нахмурившись, он поднял голову и уставился в потолок.
Дрю тоже задрала голову.
— С потолком что-то не так?
— Да, есть небольшая проблема. Вы не будете возражать, если я устрою световой люк и дополнительное верхнее освещение — за свой счет, естественно.
— Я… Я не знаю, думаю, что это…
Он опять начал расхаживать по комнате, мысленно расставляя холсты, мольберт, раскладывая по полкам краски. Надо будет поставить сюда диван, а еще лучше кровать, на случай если заработаюсь и захочу переночевать здесь, подумал он.
— Очень хорошая комната, — сказал Сет. — А с дополнительным светом так вообще будет прекрасно. Я беру ее.
Она напомнила себе, что еще не дала согласия на люки. Но, по правде говоря, особых причин возражать не было.
— А не хотите посмотреть кухню, ванную?
— Там есть все, что положено?
— Да. Правда, ванны нет, только душ.
— А я и не планировал здесь нежиться в ванне с пеной. — Он опять подошел к окнам. — Вид прекрасный.
— Ну что ж, очень хорошо. Можно задать вам один вопрос? Это, конечно, не мое дело, но мне кажется, что у вас и так есть где остановиться. Зачем вы снимаете квартиру?
— А я и не собираюсь здесь жить. Мне нужна мастерская.
— Да, теперь понятно, зачем вам понадобился люк.
— Мне пора уже снова взяться за работу. Что, если мы заключим контракт на шесть месяцев?
— Шесть месяцев… Я в общем-то планировала сдать квартиру минимум на год.
— А вдруг кому-то из нас что-то не понравится? Если контракт будет на полгода, и у меня, и у вас останется возможность его расторгнуть.
Она наморщила лоб:
— Ну что ж, пусть будет так.
— Сколько вы просите за квартиру?
Она назвала сумму.
— Когда будем подписывать контракт, я хотела бы получить от вас деньги за первый и последний месяцы.
— Сделаем это завтра же. В воскресенье у нас небольшой семейный праздник, а завтра мне еще надо заказать люки. Но все равно перевезти вещи мне хотелось бы сразу же.
— Я не возражаю. — Ей нравилось, что он будет писать свои картины над ее магазином. — Поздравляю, теперь у вас есть мастерская.
— Спасибо, — ответил он, на секунду задержав ее руку в своей. Без кольца, подумал он вновь. — Ну как, вы взвесили предложение написать ваш портрет?
— Нет, я не хочу позировать.
Он усмехнулся:
— Вот посмотрите, я вас все же уговорю!
— Я не люблю отказываться от своих решений. Давайте-ка объяснимся — раз и навсегда, — пока мы не вступили в деловые отношения.
— Давайте! У вас прекрасное лицо, по которому сразу видно, какой сильный у вас характер. Как художника, да и как мужчину, меня привлекают сила и красота. Художник во мне хочет перенести эту красоту на холст. А мужчина мечтает ею наслаждаться. И да, я не скрываю, что хотел бы быть с вами.
— Уверена, вы не испытываете недостатка ни в натурщицах, ни в женщинах, чьей красотой хотели бы наслаждаться. Например, сегодня я наблюдала, с каким удовольствием вы общались в баре с фигуристой блондинкой в черном платье.
— С кем, с кем? — Его лицо расплылось в улыбке.
Как будто солнце, пробившееся сквозь тучу, подумала Дрю.
— Фигуристая блондинка в черном, — повторил он и расхохотался. — Обри Куин — старшая дочь моего брата Этана.
— Ну и что? Мне ваши отношения вовсе не показались родственными.
— Да, правда, я не чувствую себя ее дядей. Я скорее отношусь к ней как к младшей сестренке. Ей было всего два года, когда я приехал в Сент-Кристофер. Обри была первым человеком, которого я полюбил. Я, конечно, много раз рисовал ее и всегда на нее любуюсь. Но это совсем не то чувство, которое я испытываю к вам.
— Сожалею, но я все-таки вынуждена вас разочаровать. У меня нет времени позировать. Вы — очень привлекательный мужчина, Сет. И если бы я относилась к этому легко…
— Ну и что бы тогда? — Он опять усмехнулся. — А давайте попробуем относиться ко всему проще!
— Не получится. Я с любовными делами на время покончила. Будь это не так, я проводила бы с вами время, а сейчас пусть наши отношения останутся чисто деловыми.
— Можем начать и с этого. Позвольте задать вам один вопрос.
— Спрашивайте.
Глядя на ее лицо, которое сразу стало неприступным, он понял, что она приготовилась к вопросу на личную тему, и поменял намерения.
— Вы любите крабов на пару?
Она с удивлением посмотрела на него, и он с удовольствием отметил, как расслабилось ее лицо.
— Да, я люблю крабов.
— Вот и хорошо. Мы обязательно поедим их на первом свидании. Завтра с утра я зайду подписать контракт, — добавил он и направился к двери.
— Прекрасно, с утра у меня как раз есть время.
У нее была длинная, изящная шея. Контраст между шеей и коротко стриженными волосами был просто разительный. Даже не думая, инстинктивно, он провел по ее шее пальцем.
Она замерла, но потом резко выпрямилась, и Сет отдернул руку.
— Извините, такая уж у меня дурацкая привычка.
— И много их у вас?
— Боюсь, да. Поймите, я не имею в виду ничего такого. Просто у вас невероятно красивый изгиб шеи…
— За свою жизнь я таких комплиментов наслушалась предостаточно. — Она прошла мимо него и побежала вниз по ступенькам.
— Эй, послушайте! — закричал Сет, бросившись вслед за ней. — У меня еще много чего есть в запасе.
— Не сомневаюсь.
— И кое-что я попробую испытать на вас. А пока… — Он раскрыл перед ней дверцу машины. — Я хотел спросить, нет ли у вас какого-нибудь подсобного помещения?
— Есть, конечно. Вон там. — Она показала на дверь под лестницей. — Там стоит отопительная система и водонагреватель.
— Если мне понадобится, можно пока я сложу там вещи? Из Рима в понедельник должен прибыть груз.
— Никаких проблем. Ключ в магазине. Только не забудьте напомнить мне о нем завтра утром.
— Большое вам спасибо.
Когда она уселась, он закрыл дверцу, а потом постучал по стеклу. Дрю опустила его.
— Вы знаете, — сказал Сет, — мне очень нравится общаться с умной, уверенной в себе женщиной, которая знает, чего она хочет, и добивается этого. Я нахожу такое поведение весьма сексуальным.
Она посмотрела ему прямо в глаза. И рассмеяться позволила себе, только отъехав на приличное расстояние.
Воскресенье нравилось Дрю тем, что просыпаться можно медленно и постепенно. Так приятно подольше полежать в полудреме, пока солнце медленно заползает в окошко и начинает танцевать на твоих еще закрытых веках.
Воскресенья для нее теперь означали, что можно ничего не делать. Никаких благотворительных завтраков, обязательного семейного ужина или теннисного турнира. И ей больше не приходилось разбираться в запутанных семейных отношениях, улаживать ссоры родителей.
