– Так что же все-таки с вами приключилось?
Нед долго мямлил, но наконец раскололся. Жена согласилась слетать с ним вместе на Пуэрто-Рико в знак примирения, однако нашла там любовника и утерла мужу нос. Нед был оскорблен до глубины души, а романтическое путешествие привело к семейной катастрофе.
Саманта могла его понять.
– Как вы себя чувствуете после всего пережитого? – задала она вопрос и заметила, что имя Луанда исчезло с монитора. Слушательница устала ждать своей очереди и повесила трубку. Зато возник некий Барт на третьем канале.
– А вы как думаете? Зол был, конечно. Не столько на нее, сколько на себя. Я потратил две штуки баксов на эту проклятую поездку.
– Итак, вы лишились некоторой суммы денег и жены. Но первопричиной все-таки послужила ваша связь с другой женщиной. Как по-вашему, Нед, что толкнуло вас на супружескую измену?
Панель с кнопками каналов засветилась, как рождественская елка. Людям не терпелось услышать от Саманты советы, задать ей вопросы или высказать свое мнение. На втором канале появилась Кей, Барт оставался на третьем. Опять возникла Луанда, но уже на четвертом канале.
Саманта потихоньку спустила на тормозах беседу с Недом, поговорив немного под конец о недопустимости применения двойных стандартов в оценке супружеской неверности. Затем она дала слово Кей, разъяренной дамочке, готовой изничтожить, стереть в пыль как Неда, так и всех мужчин, которые когда-либо осмеливались «погуливать от жены». Саманта живо представила ее, с пеной у рта и пылающими как угли глазами, отстаивающую право женщины на самую жестокую месть изменнику.
Следующим был Барт и поведал грустную историю о том, как слетал в отпуск с любимой девушкой на Таити, а ей так там понравилось, что она решила остаться на острове навсегда.
Гнев и печаль, смех и отчаяние заполняли радиоэфир. Саманта умело наводила некий порядок в этом хаосе, осторожно гасила всплески эмоций, и с каждой минутой утекающего времени ощущала себя все комфортнее в привычной обстановке. Включением блока рекламы и очередной сводки погоды она пользовалась как дирижерской палочкой, придавая своей передаче четкий, определенный изначально ритм.
К исходу второго часа обе банки диетической коки были выпиты, и в третий раз Мелани подлила ей в чашку горячего кофе. Уже совсем близко к концу передачи Саманта ответила на звонок мужчины, назвавшегося Джоном. Такое имя, во всяком случае, высветилось перед ней на экране.
– Здравствуйте. Я доктор Саманта. Как настроение?
– Лично у меня – хорошее, – произнесено это было плавно, спокойно, чуть нараспев. Голос звучал приятно.
Как полагалось в такого рода шоу, она перепроверила:
– Как ваше имя?
– Джон.
– Привет, Джон. О чем бы вы хотели поговорить? – Она поднесла чашку к губам, собираясь сделать глоток.
– Об исповеди.
– Согласна. Давайте.
– Он не спрашивал.
– Ведь передача так и называется, – он говорил утвердительно.
– Правильно.
– Значит, люди тебе исповедуются, ты их слушаешь, а вот свою подноготную прячешь...
Поворот был неожиданный, а смена тональности в его речи резанула слух. Саманта было попробовала его одернуть:
– Я вас не знаю, Джон, но...
– Ты меня знаешь.
– Я вас знаю? Откуда?
– Я Джон из твоего прошлого.
Саманта решила не прерывать затеянную им игру.
– У меня было много знакомых с именем Джон.
– Не сомневаюсь. – Он произнес это с презрительной иронией.
Его снисходительно-фамильярный тон не понравился Саманте. Надо бы сбить с собеседника спесь. Но какой ключик к.нему подобрать? Она перешла с ним на «ты», что позволяла очень редко в общении со слушателями.
– Если я тебя знаю, как ты утверждаешь, то напомни мне, пожалуйста, Джон... Прости, что я забыла.
– Грехи не забываются.
Саманта чуть не расплескала кофе. Тот самый голос, что был записан на автоответчике! Ее обдало холодом. Перед ней словно раздвинулся занавес, и во мраке неосвещенной сцены начало проступать нечто ужасное.
– Какие грехи? – заставила она себя задать вопрос.
– Твои.
– Мои?
Зачем она тянет разговор? Не лучше ли свернуть его побыстрее?
– За грехи полагается наказание.
– Какое? – спросила она и бросила взгляд на Мелани. Та развела руками. Очевидно, Джон сформулировал свой вопрос совсем по-другому, когда она просеивала звонки.
– Узнаешь. Ждать осталось недолго, – зловеще пообещал он.
Саманта подавала знаки Мелани, надеясь, что ассистентка догадается снять его с линии.
– Может быть, я должна покаяться?
– Конечно, должна. Как раз близится полночь. Не выступить ли тебе самой в «Полночной исповеди»?
– Но в чем мне каяться? Что я такого сделала? Я не знаю...
– Знает господь, и знаю я.
– А я нет... – Нервы у Саманты не выдержали. Она чуть не сорвалась на крик.
– Врешь, похотливая шлюха! Ты...
Дрогнувшей рукой она сама вырубила связь. По ту сторону стеклянной перегородки Мелани испуганно показывала на часы. Всего двадцать секунд оставалось до окончания передачи, но сигнальные огоньки вспыхнули одновременно на всех каналах, будто в них ударила молния.
– Вот и все на сегодня, – как можно тверже заявила Саманта и включила финальную музыкальную заставку – песню «Полночная исповедь». Подгоняемая секундной стрелкой на белом циферблате, она смикшировала пение с опережением, чтобы уложиться в отведенное время и произнесла традиционное напутствие: «Берегите себя... Спокойной вам ночи, и да благословит вас господь. Неважно, насколько был отягчен заботами сегодняшний день – ведь всегда есть завтра, а завтра будет уже другой день. Приятных вам сновидений».
Она запустила рекламу, откатилась от микрофона на стуле на колесиках, сняла наушники и, опираясь на костыль, поднялась. Хромая и мысленно чертыхаясь при этом, Саманта направилась к Мелани в соседнюю кабинку.
– Как этот подонок проскочил мимо тебя? – потребовала она объяснений у помощницы.
– Нагло мне соврал – вот как! – агрессивно выступила на свою защиту Мелани. На ее раскрасневшемся личике злобное выражение сменилось растерянностью.
– Где же, черт побери, Тини? Его эфир через четыре минуты!
Она вертела головой, как будто Тини мог где-то прятаться в ярко освещенной, с прозрачными перегородками студии.
– Плевать на Тини! Что произошло с этим последним звонком? – не отставала от нее Саманта.
– А что? Я не знаю, честное слово! – Мелани клятвенно стукнула себя кулаком в грудь.
– Чем он тебя купил?
– Просто запудрил мне мозги. Сказал, что хочет обсудить такое понятие, как «рай» – в прямом смысле и переносном, в библейском и земном. Что-то говорил о потерянном рае...
