больше я себе не дам
Без сердца выбору случиться,
И чувствую, мой выбор — ты!»
«Меня не так легко добиться!
На заднем там возьми цветы
И перестань меня лечить! –
С ответом Коля рассмеялся, –
Иначе буду себе льстить,
А этого всегда боялся.
Прикинь, уверую в твою
Любовь ко мне за просто так?
И сам ответно полюблю!
Малыш, я не такой чудак!
Давай-ка без обиняков,
Я старый холостяк по сути,
А не из этих дураков,
Отдавшихся любовной мути!»
То ли шутил он, то ли нет,
Сторонник праздного разгула,
Но в первый раз за много лет
Его так к девушке тянуло.
«Так что, катнём по магазинам?
Гляжу, оделась ты удобно!»
«Я Тома, твой вопрос — к Маринам, –
Скорее шуточно, беззлобно
Ответила с дальнейшей фразой, –
И мы хотели в парк гулять!»
«Не узнаю уже два раза,
Ну ты даёшь, конечно, мать!»
Со словом «мать» вдавил газ в пол,
Подвергнув Тому перегрузкам,
Распространив в салон ментол
Жевательной резинки вкусной.
Крестовский остров, парк Центральный.
Совместный выбор пал сюда.
Район для «всеимущих» спальный,
Хотя уснуть здесь иногда
Мешает жизнь у стадиона,
Чью крышу потрепал баклан 45,
Куда любители футбола,
Бывает, даже с разных стран,
Идут и рвут речовкой гланды
Туда, ну а потом обратно,
Как кажется им, дух команды
Тем поднимая многократно.
Припарковались у аллеи.
Осенний павший лист везде,
Каштаны, липы, сосны, ели
И белки в бодрой чехарде.
Прогулку начали неспешно,
Небрежно шаркая листвой.
«Подумал бы, что ты безгрешна,
Когда б не переспал с тобой!» –
С шагами совместив общение
Шутливо выдал Николай.
«Я растворю твои сомнения,
Ты времени мне больше дай!» –
Парировала схожим тоном
Тамара, Колю приобняв.
И, подчиняясь феромонам,
Её тепло к себе приняв,
Циничный возрастной повеса
Красотку всю вдавил в подмышку,
Не ощущая её веса,
Но чувствуя на сердце вспышку,
С тем состоянием, что забыл,
С потерей над собой контроля,
Как то, когда ЕЁ любил,
Когда он был обычный Коля.
Они гуляли хаотично,
Шутили, фильмы вспоминали.
Одно лишь было нелогично –
Всего того, что обсуждали
Тамара ранее не знала,
И как подобное возможно
Отчёт себе не отдавала.
Бесхитростно и бестревожно,
Своею речью наслаждаясь,
Не видя никаких проблем,
Мгновенно точно погружалась
В любую из возможных тем.
Два кофе выпили с лотка,
Разбавив осени прохладу.
Темнели в небе облака.
«После такого променада
Неплохо бы перекусить,
Тут знаю пару ресторанов».
«А я хотела пригласить
К себе, коль нет важнее планов!
Уже готова вся еда,
Борщ ждёт тебя и в латке кура.
Я не училась никогда,
Но вроде вышло всё недурно».
Поцеловала его в шею,
Уткнув туда холодный нос.
«Поехали, тебя согрею!»
Мотор семьсот кобыл донёс
Их только разве не к прихожей.
Пентхаус, окна в пол, залив.
«На холостяцкую похожа?» –
Цветам подаренным налив
Воды в кувшин, спросила Тома.
Пробитый оглядел жильё.
«Да, чувствую себя, как дома!
Хотя хай-тек и не моё!»
Закрыв вопросы гигиены,
Раскинул тело по дивану,
Рассматривая мебель, стены,
Но чаще — задний вид Тамары.
Спиной к нему та суетилась,
В заботах ужин разогреть.
Каким-то чудом умудрилась
Уже в халат переодеть
Свой стройный и манящий стан,
Ласкаясь от движений шёлком,
Он был наживкой в тот капкан,
Где Коле суждено быть волком.
Ну вот уже и стол накрыт,
Вино в декантер перелито,
Чтоб растворить намёк на стыд
К причине основной визита.
Как дежавю с оттенком снов,
Из совпадений череда:
Букет такой же из цветов,
Почти такая же еда –
Всё возвращало Николая
Туда, где много лет назад
Жила любовь та, неземная,
Где был его Эдемский сад.
Почти что весь последний час
Он, не показывая вида,
В фигуре, в профиль и в анфас
Вместо Тамары видел Лиду.
И это было не вино!
Неужто тронулся умом?
Раз всё, что было так давно
И что сейчас, смешалось в нём?
Но психика у Дяди Коли
Была, как сталь, закалена.
Допросов, стрелок и неволи
Ему отгружено сполна.
Поэтому он слишком долго
Копаться сам в себе не стал
И в рамках гостевого долга
Тамару, как мужчина, взял.
С уверенностью, что отпустит,
Что похотью зальёт мираж,
И след от главной его грусти,
И новый внутренний мандраж
Пройдут мгновенно от процесса.
Но быть не суждено тому.
Наоборот — в постели пьеса
Дороже обошлась ему…
Тамара с Лидой стали целым,
Как наслаждение и боль,
Растёкшиеся между телом
И потерявшейся душой.
Прострация и страсти жар.
Не мог понять — он сам двоился?
Руками лишь одну держал,
Но в них обеих растворился…
* * *
А в то же время, параллельно,
Подруги из эскорт-элит
В квартире, что не безраздельно
Одной из них принадлежит,
Сидят, как будто не прощались.
Опять кальянный дым повсюду,
Опять в сознании потерялись,
Опять заочно пересудам
Тамару гневно подвергают.
«Пригрели на груди змею! –
От злости Зину накрывает, –
Я магией её добью!
Ведь на святое посягнула –
Любовь из дома увести!»
Масяня вразнобой моргнула.
«Лишь я могу тебя спасти!
Эзотерическую схему
Тебе открою и астрал,
Где дам животное тотема.
Считай, что ей конец настал!
А вас ждёт счастье впереди!
Помочь тебе бесплатно рада,
Но пятьдесят переведи
Не для меня, а для обряда!»
Пытаясь дым держать внутри,
Марина с кашлем поперхнулась:
«Расставлю точки все над «и».
Давно пора. Ты что, свихнулась?
Ты думаешь, что я забыла?
Сейчас напомню, всё поймёшь!
Давно по пьяни говорила,
Как твой Великий Мастер Жорж
Тотемных раздавал зверей
И всех развёл в вашей тусовке
На кучу хренову рублей
И безо всякой подготовки
Всем звание ведьмы приписал.
Потом ещё взял денег просто
И где-то в Индии пропал
Для просветительного роста!»
Масяня снова заморгала,
Забыв признание подруге,
Поняв, что просто та молчала,
Смотря на все её потуги
Казаться той, кем не была,
Что в этом мире гармонично,
Пока подобные дела
Тебя не зацепили лично…
***
На Лиговке унылый двор
Впустил в себя три силуэта.
Ведут негромкий разговор.
Двое в спортивное одеты,
Третий — в плаще, широко-длинном.
«Барыгу 46 жмурить 47 ни к чему…» –
Голос неровный
