и Обетованное. Зеркало, через которое можно было пройти в любую точку мира и Ледяной клинок, способный разрушать все на своем пути. Было поверье, что если все артефакты соберутся у одного владельца, то он станет новым богом. Но речь сейчас не о том, – поморщился эльф и приложился к бокалу. – Последний владелец меча, живший почти тысячелетие назад, тоже стал жертвой ледяной магии. Может, клинок действовал на него медленно, потому что он не был магом, но в его сердце тоже пустила ростки жажда мести, что и привело того к гибели.
– Откуда ты можешь это знать? – Я скептически подняла бровь. – Ведь сам сказал, что это было много веков назад, а значит история, скорее всего много раз переписана.
Стеклянный взгляд эльфа остановился на мне, отчего мне стало как-то неуютно, и аппетит мгновенно пропал.
– Потому что я был тому свидетель.
***
Я скептически посмотрела на эльфа. А так на первый взгляд и не скажешь, насколько он древний. Впрочем, совсем недавно я была уверена, что магия существует только в книгах и фильмах. Да и кто бы мог подумать, что однажды я окажусь в другом мире со странными законами и устоями. Так что, вполне возможно эльф не врет. К тому же, еще не известно, сколько живут длинноухие. Может для них это такая же норма, как и для простого человека – прожить шестьдесят-восемьдесят лет.
– Дерион появился у врат моей крепости неожиданно с умирающей девушкой на руках, но я сразу ощутил мощь, исходящую от Ледяного клинка. Я тоже захотел им владеть, да и кто бы отказался от Силы, равная которой присуща только богам? – горько усмехнулся он. – Тогда я был молод и тщеславен. И, как это бывает, хотел слишком многого. Но вот проблема – я не мог коснуться меча, впрочем, этого не мог сделать никто, не рискуя погибнуть. Но Дериона меч признал. Почему? Неважно. Но факт оставался фактом – только он мог владеть божественным артефактом. Как только я это понял, решил использовать военачальника севера в своих целях. Впрочем, это было несложно. Жажда мести уже была в его душе, оставалось только ее раздуть сильнее.
От его тяжелого взгляда мне стало не по себе. Было в темном эльфе что-то пугающее и опасное, наверное, сама вечность, которая притаилась в его темных бархатистых глазах.
– Тогда мы уничтожили Хаула, освободили многих его пленников и развязали войну, в которой победили. Но наш триумф не остался незамеченным. – Эльф выдержал паузу и, когда я уж было подумала, что он больше ничего не скажет, все-таки глухо продолжил: – В разворачивающиеся события вмешались боги. Дерион погиб, а я… моя участь оказалась намного страшней. – Он горько усмехнулся. – Прошлое – хороший учитель, Виктория. И я внял уроку. Когда боги исчезли, из этого мира, ушло и зло. И я ни за что и никогда не допущу его возращения. Равновесие не нарушится.
Что ж с этим все понятно. Осталось только выяснить, как именно в его планы по поддержанию Равновесия вхожу я.
– Но он уже вернулся, – как бы, между прочим, констатировала я. – Есть какие-то соображения, как решить эту проблему? Очень хотелось бы послушать…
– Соображения? – безрадостно усмехнулся эльф. – Есть. Но я не вижу смысла сейчас их озвучивать. Настанет время – увидишь.
Ну, вот и загадки пошли, кто бы сомневался. Все-таки нельзя ему доверять и то, что он спас мне жизнь там, на ледяной равнине, не выгнав из хижины, еще не повод слепо верить каждому его слову. Надо быть с ним настороже, мало ли, что творится в голове вечного эльфа? Может там уже давно все мозги в кашу?..
Я улыбнулась, за что тут же получила осуждающий взгляд Эльдагана. Надеюсь, он не умеет читать мысли?..
– Весело, значит? – прищурился он. – Ну что ж, сейчас станет не до смеха.
Он как-то резко оказался рядом и распростер над моей головой ладонь. Я не успела возмутиться, как в моем сознании возникли картины одни страшнее других: дома, улицы, люди и животные в один миг обратившиеся в ледяные скульптуры. Хаул не мелочился в таких вещах, милосердие совсем не относилось к его достоинствам. Мужчины и женщины, дети и старики навек замерли в тех позах, в которых их застал гнев Ледяного колдуна. Мертвая деревня, мертвый край, и бредущие свозь ледяную пустыню странные путники. У одного из мужчин в руке пылающий белым пламенем меч…
Видение исчезло, а вот осадок на душе остался, потому что я поняла – эльф показывал мне свои воспоминания.
– Зачем ты мне все это показываешь? – возмутилась я.
Эльф усмехнулся, но неожиданно вдруг замер и в несколько шагов приблизился к окну. Повинуясь интуитивному порыву, я тоже приблизилась к подоконнику и выглянула во двор крепости. Там было тихо и спокойно – сквозь невидимую защиту не пробивался даже снег, а вот за ее чертой вовсю разгулялась пурга.
– Он здесь, – прошипел эльф, и я вздрогнула…
Эльдаган резко развернулся, чуть не сбив меня с ног. Прошипев проклятие и что-то о безмозглых девках, которые путаются под ногами, он взмахнул рукой и шагнул в образовавшуюся прямо в воздухе сверкающую дыру. Я и возмутиться не успела, как за его спиной захлопнулось пространство, а я осталась одна в помещении. Ну что тут скажешь? Гарри Поттер отдыхает…
А за территорией Черной крепости стало совсем ничего не видно за сплошной белой пеленой. Завывание разъярившейся стихии было слышно через двойное стекло, и становилось жутко, стоило представить, что она все-таки прорвется сквозь защитную преграду крепости. Мне даже чудилось, что я слышу в ее завываниях тихий голос Хаула, но различить слова было невозможно. А может, это так разыгралось мое воображение, кто знает?
Напряженно вглядываясь в белую завесу, я пыталась рассмотреть Ледяного колдуна, но все без толку – его надежно скрывала пурга. Оставалось только ждать и надеяться, что мне удастся избежать с ним встречи. Быть его магическим донором совсем не хотелось.
Внезапно в самом центре двора возникли сверкающие искры, словно от огромного бенгальского огня. Они все разрастались и разрастались, приобретая форму идеального круга, пока не достигли человеческого роста. В конце концов, из образовавшегося портала на каменные плиты шагнул Эльдаган и распростер руки. От тонких длинных пальцев быстро расползлось темное марево и устремилось к снежной пелене.
При столкновении двух стихий раздался грохот – так гремит гром, раскалывая небо на части. На короткое мгновение сердце замерло в груди, а потом забилось в ускоренном темпе, норовя
