— Странно, — сказал Волк. — Так спокойно, что даже чувствуешь себя не в своей тарелке.
— Может, пройдемся по парку? — спросила Маша и посмотрела на прямые аллеи и скамейки, выкрашенные белой краской.
Они спустились вниз и подошли к фонтанчику. Маша наклонилась и сделала несколько глотков.
— Ты что, уже соскучился со мной? — спросила она.
— Мне вдруг показалось, что мы с тобой давным-давно женаты. Сначала я решил поддаться этому чувству, а потом немного испугался. Может быть, ты сочтешь меня слишком самоуверенным.
— Странно, но мне кажется, я тоже начинаю привыкать к мысли о том, что это когда-нибудь случится.
— Тебя это радует или нет?
— По крайней мере, мне кажется, что это самая естественная вещь в мире.
— Мне бы хотелось, чтобы мы оба с этим чувством засыпали и просыпались.
— Прежде чем заснуть, — лукаво напомнила Маша, — ты мне кое-что обещал.
— Что?
— А сказочку дорассказать?
* * *
Ночью они снова смотрели на небо. Звездам было так тесно, что они ливнем хлынули вниз.
— Расскажи мне об Оксане, — спокойно попросила Маша. — Неужели тебе ничуть не жаль, что все кончилось?
Продолжая смотреть на звезды, он сказал:
— Удивительное дело. Иногда я точно знаю, что ты собираешься спросить или сделать.
— Тогда, — улыбнулась она, — ты можешь не дожидаться, пока я задам тебе вопрос, а сразу на него отвечать.
«Обычно мужчины любят, для виду поломавшись, рассказывать о своих прошлых победах, — подумала она. — Но им не слишком приятно слушать то же от женщин…»
— Я, наверное, не из тех мужчин, кому нравится копаться в прошлом. Если даже вспомнится что-то хорошее, вряд ли это доставит большое удовольствие. Что же говорить о плохом?.. Мне неинтересно мое прошлое, а вот о тебе мне хотелось бы знать все.
«У меня в прошлом и подавно было мало интересного, — подумала она. — Но я должна знать, что у него было с женой, что он чувствует… Иначе как я узнаю, что он меня любит?..»
— Я тебя люблю, — сказал он. — И никого никогда не смогу полюбить так, как тебя.
Маша зябко поежилась, несмотря на жаркую ночь. Жутковато было набрести на человека, который способен читать твои мысли. Даже если он говорит, что любит тебя.
— Но ты мне так и не ответил, — поспешно сказала она, словно пытаясь замаскировать свои мысли. — Тебе неприятно, что у тебя с женой все так кончилось?
— Если оставшуюся жизнь мы проведем вместе, то у нас еще будет много времени для воспоминаний. Единственное, о чем я думаю, это как сделать тебя счастливой.
— Разве для этого что-то нужно делать?
— Не будь такой недоверчивой, — нежно сказал он. — Здесь нет никакого подвоха. Я действительно об этом думаю.
— Тогда рассказывай. Я хочу знать о ней все.
— Только иди ко мне поближе… Но, повторяю, в этом нет ничего интересного.
— Я рядом с тобой. Можешь рассказывать.
Она положила голову ему на плечо, а ладони устроила у него на груди.
— Мы едва знаем друг друга, а у меня такое чувство, словно я нашел близкого человека, — сказал Волк. — С Оксаной не было ничего подобного.
— Никогда?
— Конечно, мы были с ней мужем и женой так долго, что что-то, наверное, я сейчас чувствую.
— Пожалуйста, поточнее, — беспокойно шевельнулась Маша.
— Как будто из моей жизни ушло что-то очень знакомое. Приятное или нет — неважно. Я ловлю себя на мысли, что я что-то потерял. Потом вспоминаю, что именно, и вижу, что это не такая уж большая потеря.
— А тебе легче оттого, что у нее есть кто-то другой? Что она останется с ним?
— Я бы не сказал…
— Ты ревнуешь? — спросила Маша, затаив дыхание.
— Нет, но… мне тяжело сознавать, что меня предали, — медленно выговорил он. — Она меня предала.
— Что ты такое говоришь?! — резко садясь на постели, воскликнула Маша. — Это отвратительно! Ты не жил с женщиной, ты ее не любил, ты ей изменял, а теперь ты говоришь, что она тебя предала?
— Если бы она захотела, я бы остался ей верен, — сказал он. — Я бы жил с ней и не изменял.
— Ну-ну, дальше, — прошептала Маша, не веря своим ушам. — Это очень интересно… Это что-то невероятное…
Все рушилось, едва успев начаться.
— Что тут невероятного? — удивился он. — Она ведь моя жена. Было бы подло предать ее и бросить только потому, что у нас не заладилось в постели.
— Какая я дура! — ошарашено бормотала Маша. — Как я могла связаться с таким человеком, как ты?!
— Что такое? — удивился Волк и нежно притянул к себе упиравшуюся Машу. — Что тебя так поразило? Разве мужчина не должен быть верен своей жене? Что бы ни случилось в жизни, разве супруги могут предавать друг друга?
— Подожди! — сказала Маша и снова резко отстранилась. — Дай собраться с мыслями… У меня голова идет кругом!
Он привстал и, положив ей ладони на плечи, заглянул в глаза.
— Кажется, я понял… — наморщив лоб, проговорил он. — Наверное, ты считаешь, что отношения между мужем и женой, а точнее супружество, заканчивается в тот самый момент, когда вдруг выясняется, что они не сошлись характерами или один из них нашел себе более подходящего партнера? Неужели ты думаешь, что брак — это простая формальность? Что развестись так же просто, как плюнуть на пол? Развестись — и вступить в новый брак… Может быть, это считается признаком простого и без комплексов отношения к жизни, но я так не думаю.
— А как ты думаешь? — спросила Маша.
— Я думаю, что отношения между мужчиной и женщиной не могут быть простыми и уже по своей сути состоят из одних комплексов, — заявил Волк. — Любовь и страсть — это стихийные и разрушительные силы, и только закон супружества может их обуздать.
— Хорошо… Давай рассуждать спокойно, — сказала Маша, потерев пальцами виски. — Значит, по-твоему, если Оксана встречается с другим мужчиной — это предательство, и тебя это огорчает.
— А как мне может нравиться, если моя жена спит с другим? — осторожно поинтересовался он.
— Но ведь ты-то со мной спишь! — вскричала Маша, забыв о том, что только что собралась рассуждать спокойно.
— Начнем с того, что я с тобой не сплю. Я тебя люблю. А кроме того, мужчина — это все-таки мужчина, а женщина — женщина-Маша почувствовала, что вот-вот задохнется от ярости.
— Это гадко, пошло, отвратительно, низко, эгоистично, примитивно! — выпалила она.
Ей хотелось сейчас же, среди ночи, одеться и бежать прочь от этого человека. Но что-то ее тем не менее удержало. А он неторопливо раскурил свою черную трубочку и задумчиво повторил:
— Да, я уверен, что женщина и мужчина — разные существа. Если бы они были одинаковыми, то тогда зачем они друг другу? Я не могу это хорошо объяснить, но только знаю, что, может быть, вся прелесть человеческой жизни, все то, что кажется нам прекрасным, существует лишь на этом крошечном отрезке. Не будет его, и ничего не будет…
