Джульетта не знала, как долго пролежала на берегу — минуты или часы, — прежде чем смогла заставить себя сесть, чтобы оглядеться вокруг. И девушку тут же вновь охватило отчаяние. Скалы вокруг были белыми, точно мел, и совершенно отвесными, а полоска песка тянулась всего на несколько ярдов. Джульетта поняла по следам на камнях, что во время прилива эта песчаная коса скрывается под водой. Так что времени у нее не было. Фелан, конечно, будет искать ее, но он ведь не знает, куда именно отнесло ее течением. Значит, надо двигаться, пробираться обратно, к нему. Ей ведь так много нужно ему сказать!
Она залезла под облегавшую тело нижнюю рубашку и нащупала намокший кусок бумаги. Теперь его можно было выбросить — соленая вода смыла изображение, но Джульетта почему-то не могла заставить себя это сделать. Ведь набросок был ее единственным утешением с тех пор, как она покинула Фелана.
Джульетта вспомнила, как он сказал, что любит ее. Твердо бросил это в лицо сумасшедшей старухи, называвшей себя его матерью. Но она знала, что заставит себя в это поверить, только если услышит эти слова, находясь с ним наедине, в темноте и тишине. Только тогда она решится позволить себе любить его…
Джульетта пошла по берегу, увязая ногами в песке. Не надо думать сейчас о любви, о будущем. Стоит думать только о том, как снова оказаться рядом с Феланом. Ей необходимо выбраться отсюда — по морю или по скалам, если удастся отыскать тропинку. А остальное устроится само собой.
Вэл медленно шел по набережной Хэмптон-Реджис, радуясь от души, что никто не смотрит на него, никто не узнает в спокойно прогуливающемся белокуром юноше очаровательную миссис Рэмси. Оставалось только надеяться, что его не узнают и впредь. Не то чтобы Вэл собирался проводить много времени в Хэмптон-Реджис. Но ведь здесь жили его будущие родственники. Захочется же Софи время от времени навестить отца и мать. И, если она будет настаивать, Вэлу придется ее сопровождать.
Вообще-то, чету де Квинси удивительно легко удалось приучить к мысли, что их драгоценная единственная дочь выходит замуж за незаконнорожденного отпрыска покойного лорда Ромни. Разумеется, никто из них не знал, что жених Софи имеет какое-то отношение к ее благополучно исчезнувшей подруге. И Софи очень грамотно выдвинула родителям свой ультиматум. Или они примут незаконнорожденного зятя, доказав тем самым на деле свое пресловутое свободомыслие, или никогда больше не увидят свою дочь.
Сам Вэл мог бы найти в рассуждениях своей невесты немало слабых мест, но, слава богу, родители Софи были не столь проницательны. А тот факт, что лорд Ромни за прошедшие годы неплохо обеспечил своего любимого, хотя и незаконного сына, окончательно успокоил миссис де Квинси. Кроме того, ее очень обрадовало известие о том, что Вэл остался в Англии управлять огромными поместьями своего брата.
Направляясь к дому новых родственников, Вэл размышлял о том, что просто не имеет права на такое счастье. Ведь оказалось, что за то время, что он провел в Хэмптон-Реджис, щеголяя в женском платье, доброе имя его очистилось само собой. Леди Марджери умерла, унеся с собой в могилу все тайны семьи Ромни, а Ханниган исчез в лесах, как только стало ясно, что нет больше надежды отыскать Джульетту живой или мертвой. Никто не мог его найти, да никому и не хотелось этого по-настоящему. Была ли смерть лорда Гарри несчастным случаем или убийством, случайностью или частью дьявольского плана, дело было сделано. И хотя Вэл по-прежнему оплакивал эгоистичного старика, сделавшего на своем веку несчастными стольких людей, он прекрасно понимал, что пора перестать тревожить память лорда Гарри и позволить ему почить с миром.
В общем, как выяснилось, у истории Вэла был исключительно счастливый конец. Но он не мог наслаждаться этим обстоятельством, глядя, как мучается его старший брат.
Сначала Фелан чуть не утонул, ныряя вновь и вновь за телом Джульетты. Вэлу пришлось буквально насильно вытащить его из моря и заставить себя произнести страшные слова:
— Ее больше нет, Фелан. Смирись с тем, что она умерла.
Размахнувшись, Фелан хотел ударить его изо всех сил, но вместо этого упал на песок и остался лежать неподвижно с таким смертельно бледным лицом, что сердце Вэла защемило при взгляде на него.
С тех пор Фелан не произнес почти ни слова. Они с Вэлом вернулись в Саттерз-Хед, и он сразу удалился в свои комнаты, а час спустя вышел оттуда, одетый в дорогу.
— Я уезжаю, — произнес Фелан абсолютно безжизненным голосом, лишенным всяких эмоций. — Ромни-холл твой. Делай с ним что хочешь. Я оставил письмо властям, где изложил все это, так что проблем у тебя не возникнет. Можешь сказать всем дома, что леди Марджери умерла от лихорадки, отправившись нас навестить. Никто не подвергнет сомнению твои слова. Да и горевать по сумасшедшей старухе особо некому — тебя любят в наших краях куда больше, чем ее.
— Но как же я буду жить без тебя?! Ты не можешь просто так уехать, Фелан! — в отчаянии воскликнул Вэл.
— Могу. Желаю тебе счастья с твоей маленькой занудой. Нарожайте мне кучу племянниц и племянников.
— Кузенов, — с улыбкой уточнил Вэл, и в глазах Фелана блеснуло на несколько секунд прежнее ироничное выражение.
— Да-да, — пробормотал он. — Эти малыши будут моими кузенами. Об этом я как-то не подумал.
— Но ты все равно остаешься наследником, — напомнил Вэл. — У лорда Гарри нет законных детей. Значит, его ближайший наследник — ты, сын его младшего брата.
— Нет, — покачал головой Фелан. — Меня никогда не существовало. Я умер при родах вместе со своею матерью, Кэтрин. А леди Марджери наверняка никогда не была беременна. Остаешься только ты, брат. С моего благословения.
— Но, Фелан… — снова пытался протестовать Вэл.
— Ненавижу это место! — перебил его Фелан. — И всю эту чертову страну. Зато ты получишь настоящее удовольствие, став хозяином Ромни-холла. А я уезжаю и не рассчитываю появиться в Англии в скором времени.
— Но не можешь же ты провести остаток жизни в одиночестве!
— Не думаю, что мне это грозит, — усмехнулся Фелан. — Рано или поздно Ханниган присоединится ко мне. Он приглядывал за мной всю жизнь и наверняка не сможет остановиться.
— Фелан, но этот человек — убийца! Он убил лорда Гарри. Он знал, что Джульетта в опасности, и ничего не сказал нам. Он преступник, и вся его семья — такие же преступники.
Фелан пожал плечами:
— Смерть лорда Гарри — не такая большая потеря. Что же касается всего остального, мы с ним как-нибудь разберемся. А сейчас я уезжаю. Не надо провожать меня до гавани — так нам обоим будет легче.
— Но Джульетта…
Слова застыли на губах у Вэла, когда Фелан посмотрел на него. Молодой человек понял, что ему нечего сказать. Ему показалось, что он заглянул только что в лицо преисподней, и память об этом будет преследовать его всю жизнь.
