— Лукас?! — воскликнула она. — Что вы здесь делаете?
— В данный момент — промокаю под дождем, — ответил он, щурясь на темное небо. — Можно? — Он указал палкой в глубину комнаты.
— Как вы меня нашли? — спросила Кили.
— По правде говоря, я следил за тобой.
При мысли о том, что он следовал за ее машиной, ей стало жутко. Но пришлось сделать вид, что она ничуть не напугана его странным поведением.
— О боже! Что-нибудь случилось? Неужели я опять в беде?
— Нет, — сказал он. — Не ты.
— Только не Дилан! — вырвалось у нее.
Лукас покачал головой. Кили оглянулась через плечо в комнату мотеля, где Эбби по-прежнему безмятежно играла на полу.
— Даже не знаю, кто еще остался… С Ингрид все в порядке?
— Насколько мне известно, да, — ответил он. — С Ингрид все в порядке.
— Что-то с Бетси?
— Мне нужно с тобой поговорить.
— Лукас, я очень польщена, но не могло бы это подождать до тех пор, пока я вернусь домой?
— Кили, — произнес он с упреком, — неужели у тебя не найдется минутки для друга? Я проделал долгий путь, чтобы поговорить с тобой.
— Дело в том, что…
— Это очень важно, — настаивал Лукас, и в его улыбке Кили впервые уловила отблеск стали.
Никакого рационального объяснения его появлению в мотеле не было и быть не могло. Но вдруг он о чем-нибудь догадался? Нет, не может быть. Она ни с кем, кроме Дилана, не говорила после визита Фила Страттона. Наверное, стоит разыграть неведение и поговорить с ним. Тогда он уйдет.
— Ну, разве только на минутку, — неохотно согласилась она. — Но когда вернется Дилан, мы все пойдем в бассейн.
Лукас протиснулся мимо нее в комнату и улыбнулся Эбби. Девочка в ответ посмотрела на него округлившимися глазами.
— А где Дилан? — спросил Лукас. Он опустился на край одной из кроватей и положил обе руки на набалдашник трости.
— Извините за беспорядок, — сказала Кили, машинально собирая разбросанные вещи и пряча их в шкаф. — Дилан пошел…
Она осеклась и потеряла нить, наткнувшись на свои домашние шлепанцы. Ей снова вспомнилась Морин в домашних тапочках, особенно нелепых в сочетании с подвенечным нарядом. Господи, ее самоубийство оказалось инсценировкой, которую подготовил…
— Куда он пошел? — спросил Лукас.
Кили тряхнула головой, стараясь прогнать страшное воспоминание, и посмотрела на Лукаса.
— Простите, что вы спросили?
— Где Дилан? — повторил он.
Кили закрыла дверцу шкафа.
— Он пошел за содовой. Сейчас вернется. Вот он удивится, когда вас увидит!
Она с беспокойством вспомнила, что рассказала Дилану о возможном аресте Лукаса. Что, если Дилан выпалит это вслух? Тогда уже нельзя будет прикинуться, будто она знать ничего не знает. Лукас сразу поймет, что она его вычислила. Кили бросила тревожный взгляд на дверь.
— Что ж, рад буду его повидать, — сказал Лукас. — Как прошло возвращение в школу?
— Хорошо, — ответила Кили. — Все прошло хорошо.
Она вспомнила, как энергично и напористо Лукас защищал Дилана от преследования со стороны Морин Чейз. Как они полагались, как рассчитывали на него! «Нет, этого не может быть, — подумала Кили. — Лукас — столп законности! Он верит в правосудие и справедливость».
— Собственно говоря, мы приехали сюда именно из-за Дилана, — сказала она. — Ему задали сочинение о Верховном суде. Я подумала, что ему будет полезно посетить здание суда.
— Отличная мысль, — кивнул Лукас. — Он все увидит своими глазами. А знаешь, я однажды выступал в Верховном суде.
— Вот как?
На лице Кили застыла вежливая маска, а ее мозг тем временем лихорадочно работал, пытаясь оценить сложившееся положение. Неужели им грозит опасность? Не может быть.
— Да-да, — продолжал Лукас. — Меня прямо-таки парализовало от страха. Поразительное чувство — стоять в огромном зале, пока эти почтенные старые судьи входят и занимают свои места. Это незабываемо.
Кили смотрела на него в замешательстве. Ей вдруг стало жаль его. Он так преуспел в жизни! «А вдруг это не Лукас? — пронеслось у нее в голове. — На свете полно диабетиков». Она никак не могла вспомнить, почему вообще решила, что это Лукас. Это вполне мог быть и кто-то другой.
— У вас была потрясающе успешная карьера, Лукас.
— Мне с детства была свойственна простодушная вера в правду и справедливость. Я всегда считал, что в конце концов хорошие парни обязательно должны победить, а плохие парни — сесть за решетку. Все как в старых вестернах. Ты же знаешь, я на них вырос. Когда я был мальчишкой, в кино можно было сидеть хоть с утра до вечера, смотреть вестерны один за другим. Мы были страшно бедны, и все-таки отцу удавалось наскрести денег на кино для нас с братом, пока они с матерью работали в магазине по субботам. Это было счастливейшее время в моей жизни! Я даже не сознавал, что мы бедны, пока не умер отец. Мне тогда было восемь. К тому времени я уже твердо знал, кем хочу стать. Я решил, что непременно буду носить белую шляпу и вершить правосудие.
Кили на мгновение отвлеклась: ей показалось, что в соседней комнате стукнула дверь. «Нет, — подумала она, — это не может быть Дилан. Дилан пришел бы сюда». В самом деле, он же обещал принести содовой для них обоих. Содовой со льдом. И даже если бы Дилан прошел сначала в свою комнату, первым делом он врубил бы телевизор на полную мощность. Для подростков телевизор — источник жизнеобеспечения. Но из-за внутренней двери не было ничего слышно. Кили осторожно опустилась на край второй кровати.
— Вам это удалось, Лукас, — сказала она. — Вам вообще все удавалось. Марк всегда говорил…
— Марк! — пробормотал Лукас. — Тоже мне…
— А где Бетси? — в полном отчаянии спросила Кили.
На морщинистой щеке Лукаса задергался мускул, он беспокойно пошевелил пальцами на набалдашнике трости.
— Она дома, — ответил он с горечью. — Она и не знает…
— Не знает, где вы? — подхватила Кили. — Почему бы вам не позвонить ей и не сказать, что вы здесь и скоро вернетесь домой? Вы же знаете, она всегда тревожится за вас.
Лукас смотрел прямо перед собой отсутствующим взглядом.
— Сейчас там, наверное, уже полиция, — сказал он.
При упоминании полиции сердце Кили заколотилось от испуга.
«Не говорите мне! — мысленно взмолилась она. — Я не хочу знать!»
— Какой-нибудь подзащитный всегда нуждается в вашей помощи, — пролепетала она и поспешно вскочила с кровати. — Не понимаю, куда подевался Дилан! Пожалуй, мне стоит пойти его поискать.
Лукас бросил на нее взгляд из-под кустистых бровей.
— Ты нервничаешь, — заметил он.
