Дрю поднял тарелку, чтобы продолжить свою трапезу.
— Я никогда не ловил тебя ни на какую удочку.
— Почему это звучит как эпитафия?
— Ну хорошо, значит, я похоронил все, что было между нами, — наконец признал Дрю. — Для меня это так же больно, как и для тебя, но я не позволю тебе просто так потерять свою жизнь во время этого обмена заложниками, когда тебя просто убьют. Оставь меня здесь на Флер-де-Ли и спасайся, Айвори. Уезжай немедленно, пока у тебя еще есть шанс уехать. Твои бриллианты под пакетами с пайками среди аварийных запасов. На них ты сможешь еще долго протянуть.
Отбросив соломинку, Айвори ухватилась за решетку, которая их разделяла:
— Зачем ты меня спас?
Дрю отставил в сторону пустую тарелку и встал, глядя ей в лицо:
— Потому что я должен был это сделать!
Айвори изучала выражение его лица, вновь изумляясь, как убедительно он говорит, хотя знала, что он не может быть искренним.
— А я должна спасти отца. Я принесу тебе еще еды, но тогда ты тоже должен будешь кое-что для меня сделать.
Она повернулась, но Дрю окликнул ее:
— Подожди, чего ты хочешь?
Айвори вернулась и приникла к прутьям:
— В последнюю ночь, когда мы были вместе, мы слишком устали и могли только спать, и я не хочу напрасно терять шанс заняться любовью, тем более что, возможно, он для меня последний.
То, что она понимала, на какой невероятный риск идет, разбивало Дрю сердце. Он обхватил ее руки своими:
— Забудь о еде. Просто выпусти меня.
Айвори отпрянула назад, отняв руки.
— Позже. Мне еще нужно кое-что сделать. Конрад составит тебе компанию, пока я не вернусь.
Дрю слышал, как робот придвинулся ближе, но не сводил глаз с Айвори, пока она не ушла. Радужная пилотская форма подчеркивала ее роскошную фигуру, и она никогда еще не была для него такой желанной, как сейчас. Он был уверен, что они родились, чтобы быть вместе, и если у него есть только одна ночь, чтобы убедить ее никогда не расставаться, он не имеет права проиграть.
Подземный бункер был обставлен так, будто Спайдер никогда не собирался им воспользоваться. Клетка находилась в последней из трех прямоугольных комнат. Туалет, кровать, стол, стулья и крохотная кухня занимали среднюю комнату, а в первой был устроен ремонтный док для срочной починки кораблей. Не было сделано никакой попытки приукрасить маленькое жилище с тем вкусом и стилем, как это было сделано на «Шахте». Дрю видал армейские казармы более уютные, чем это помещение, но Айвори, похоже, этого не замечала, и скудная обстановка не могла его сильно заботить.
Туалет был маленьким, и, когда Конрад блокировал выход, стоя в дверях, Дрю едва мог повернуться. Он принял душ, побрился и натянул свои брюки, но не потрудился надеть что-нибудь еще.
— Пусти меня, Конрад. Мне нужно поговорить с твоей хозяйкой.
Робот отступил в сторону, но проследовал за Дрю до стола, где сидела Айвори. Она рисовала в альбоме, и, когда Дрю заглянул ей через плечо, он с удивлением увидел странный узор, заполняющий всю страницу. У нее всегда было чутье к необычным сочетаниям, но, как правило, она предпочитала рисовать реальные вещи, а не мрачные абстракции, подобные этим. Линии были угловатые, темные, и ему они показались глубоко тревожными.
Он сел на стул рядом и постучал пальцем по листу:
— Это арест сделал с тобой такое?
Айвори уронила карандаш. Она смотрела на Дрю, и ее лицо было невыносимо печально.
— Нет, это то, что ты сделал со мной.
Спайдер сполна заслужил те неприятности, которые доставил ему Дрю, но гасить ликующее пламя таланта, которое горело так ярко в Айвори, — это само по себе было преступлением. Он встал и, взяв ее за руки, потянул к себе, заставив подняться. Он обнял ее и прижал щекой к своему голому плечу.
Конрад поднял «астральную пушку».
— Думаю, тебе лучше сказать своему «серебряному парню», что то, что я делаю, не опасно. А то он нервничает.
Айвори взглянула через плечо:
— Я хочу, чтобы ты охранял дверь, Конрад. Я послежу за Дрю, ты просто не давай ему уйти.
Дрю подождал, пока Конрад займет позицию возле двери в ремонтный док, и погладил Айвори по щеке:
— Ты действительно думаешь, что я могу от тебя уйти?
Айвори обвила руками его талию и ощутила под своими ладонями тепло его голой спины. Его кожа притягивала и согревала ее, как всегда, но она не могла забыть, какое зло он ей причинил.
— Я представления не имею, что ты можешь сделать, но ты мне нужен для обмена, так что я не могу позволить тебе уйти.
Дрю сжал это дорогое ему лицо ладонями:
— Это единственная причина, по которой я тебе нужен?
Он увидел, что слезы полились из ее глаз, и осушил их нежными поцелуями. Он выбросил из головы всякую мысль о ее безнадежном плане и просто погрузился в радостное блаженство, которое чувствовал, держа ее в объятиях. Он не мог вынести мысли, что она не останется с ним навсегда. Айвори сказала ему однажды, что все великие истории любви — это трагедии, но он не хотел позволить, чтобы и их история окончилась так же.
Он повел ее к кровати и ласковыми движениями снял с нее пилотскую форму. На ней было светло-лиловое белье, и он справился с ним гораздо легче. Он провел пальцами по ее ребрам, жалея, что она так похудела. Она все равно оставалась красивой, но теперь в ней появилось какое-то неземное сияние, которое напоминало ему о портрете ангела — ее матери. «Кто же нарисует Айвори?» — подумал он, понимая, что никто, если он не сумеет найти способ спасти ее.
Он провел руками вдоль ее рук, касаясь ее так легко, что подушечки его пальцев шелестели по ее коже, как нежный бриз. Он коснулся ее шеи, впадины на ее плече, потом скользнул руками по ее спине, бедрам. Он хотел запомнить каждый восхитительный дюйм ее тела, женщины, которую он любил, как будто они в первый раз были вместе, а не в последний.
Она потянулась к нему, без слов призывая продолжать ласкать ее легкими прикосновениями, пока ее желание не стало слишком сильным, чтобы удовольствоваться лишь этим. Она протянула ему губы, погружаясь в поцелуй, наполненный такой страстью, что ни один из них никак не мог прервать его. Горя желанием, Дрю, не отрываясь от ее губ, стащил брюки и поднял ее на кровать, где они продолжали свой страстный поцелуй, как будто он был единственный, который у них остался.
Он ласкал ее всем своим телом, нежно дразня прикосновениями у средоточия ее женственности. Он еще не вошел в нее, а только скользил поверх, медленно приближая первую дрожь экстаза. Она прошептала его имя одними губами, задыхаясь, и он был радостно потрясен, потому что это было его настоящее, имя.
Даже зная, как страстно она его хочет, он вошел в нее только слегка и тут же вышел. Он продолжал вот так же, чувствуя на мгновение ее теплоту и потом возвращаясь, пока не почувствовал, что жаждет войти в нее полностью. Она прижалась к нему, призывая его проникнуть еще глубже. Потерявшись в ее пламенном объятии, Дрю понял, что безумная любовь к Айвори — это его судьба, и он с радостью отдался ей весь.
