Маркус напрягся.
— Ты считаешь, что возможно Гермес был среди нас?
Он посмотрел на нас через плечо. Пряди светлых волос упали вперед, заслоняя половину его лица.
— Как я уже говорил, если другой бог принял меры, чтобы мы не пересекались, то такое возможно. Имейте в виду, может быть это и не Гермес. Это может быть любой из нас. Кто бы он ни был, его нудно остановить.
Я уставилась на него, удивляясь тому, как мог Аполлон ожидать того, что мы можем остановить бога. Только Сет будет способен на это и, в данный момент, он не был с нами в одной команде.
— Как она сможет остановить его? – Спросила Леа, её голос был хриплым. – Как она может остановить Сета? Разве не это суть всего этого?
Аполлон одарил её легкой улыбкой.
— В этом вся суть. Александрия должна будет убить его как только она Пробудится.
Глава 34
Я просто не могла правильно расслышать его. Это было невозможно.
— Что?
Аполлон повернулся спиной к окну.
— Тебе придется убить его, Александрия. Будучи Аполлионом, ты сможешь это сделать.
Мысль о том, чтобы убить Сета, ужасала меня и вызывала тошноту. Я ни за что не смогла бы это сделать. Я провела рукой по лицу, чувствуя головокружение.
— Я не могу этого сделать.
— Ты не можешь? — Леа уставилась на меня, её глаза блестели на свету. — Он убил мою сестру, Алекс! Он убил членов Совета!
— Я знаю, но это... это не его вина. Люциан одурманил его рассудок. — и он колебался, прежде чем напал на Совет. Я это видела. На секунду, Сет, которого я знала, не хотел этого делать, но после этого... он выглядел возбужденным. — Это не его вина.
И это звучало так, словно я пыталась убедить сама себя.
Леа сжала губы.
— Это не извиняет его поступков.
— Я это знаю, но... — но я не могла убить Сета. Я тяжело опустилась в кресло, уставившись на останки Человека-паука. — должен быть другой способ.
— Я знаю, что какая-то часть тебя беспокоится о нем, — тихо сказал Аполлон. — Ты была... создана такой. Часть его — это ты и наоборот, но это единственный способ.
Наши глаза встретились на долгую секунду и потом Аполлон отвернулся. По его лицу прошла тень. Что-то странное, почти с плохим вкусом, появилось у меня во рту.
— Есть другой способ, Аполлон?
— Это имеет значение? — Лея стукнула руками по столу, от чего я подпрыгнула. — Он должен умереть, Алекс.
Я вздрогнула.
— Леа, — мягко сказал Маркус.
— Я не собираюсь молчать об этом! — она вскочила на ноги, оживая. — Я знаю, это кажется не честным, Алекс. Но Сет убил тех людей, и мою сестру. И это тоже было нечестно.
Моё горло сжалось. В Словах Леа был смысл. С этим нельзя было спорить, но она не видела то, что я... и она не знала Сета. Но опять же, может быть, я тоже его не знала.
— И это отстой, — продолжила Леа. Её руки сжались в кулаки. — Я даже думала, что Сет — красавчик, но это было до того, как он испепелил мою сестру. Он тебе нравится. Это прекрасно. Ты часть его. Поразительно. Но он убивал людей, Алекс.
— Я это понимаю, Леа, — я обвела взглядом комнату и мой взгляд остановился на Айдене. — Все повторяют, что есть надежда. Может быть, мы можем его спасти. Артемида что-то упоминала насчет того, что сила идет в обе стороны. Может быть, что-то связанное с этим.
В его глазах мелькнула боль и потом я вспомнила его слова и собственные мысли. Иногда нужно знать, когда стоит оставить надежду.
Она резко втянула воздух, и явно изо всех сил пыталась обуздать свой гнев и скорбь.
— Ты любила маму, правда? Ты любила её даже после того, как она стала демоном.
— Леа, — резко оборвал её Айден.
— Но ты знала, что её... нужно остановить, — продолжила она, прежде чем Айден смог бы заставить её замолчать. — Ты любила её, но сделала правильную вещь. Почему сейчас по-другому?
Я отшатнулась от стола. Её слова были как удар в живот, потому что это была правда. Почему сейчас по-другому? Я сделала правильную вещь с моей мамой, так почему мне так сложно понять, почему это нужно сделать сейчас?
— Я думаю, на сегодня достаточно, — вмешался Маркус.
Леа стояла на месте еще несколько секунд, потом выбежала из комнату. Отчасти я хотела побежать за ней и попытаться объясниться, но у меня было достаточно здравого смысла, чтобы понять, что это не будем мудро.
— Она сейчас в темном месте, — сказал Маркус. — Ей больно. Может быть позже она поймет, что для тебя это тоже трудно.
— Не так трудно, как для неё, -я заправила волосы назад. — Я просто не могу...мысль о том, чтобы убить его, вызывает у меня тошноту. Должен быть другой способ.
Аполлон скользнул ко мне.
— Всё это... может подождать. Сегодня — твой день рождения, Александрия.
— Да, ну, я не знаю что тут происходит, — я уставилась на свои ладони. Они тускло светились. В них ничего не изменилось. — Я чувствую себя так же. Ничего не происходит.
— Когда ты родилась? — спросил Аполлон.
— Гм, четвертого марта.
Он поднял бровь.
— В какое время, Александрия? Во сколько ты родилась?
Я сжала губы:
— Я не знаю.
Лицо Аполлона приняло неоднозначное выражение.
— Ты не знаешь, во сколько ты родилась?
— Нет. Обычно люди знают?
— Я родился в 6:15 утра, — сказал Айден, стараясь скрыть улыбку. — Дикон родился в 12:55 дня. Наши родители нам сказали.
Мои глаза судились.
— Ну... никто мне не сказал... или я забыла.
— Маркус? — спросил Аполлон.
Он покачал головой.
— Я не... припоминаю.
— Ну, очевидно, ты еще не достигла времени своего рождения, — Аполлон оттолкнулся от окна. — Я думаю, на сегодня достаточно серьезных разговоров. Всё-таки сегодня день твоего рождения. Время для празднований, а не для планирования битв.
Я содрогнулась.
— Все будет хорошо, — Аполлон положил мне руку на плечо и сжал. Это был самый успокаивающий жест, который я когда-либо видела от Аполлона, и я не имела к нему претензий. — Ты не чувствуешь связь отсюда, поэтому он не сможет соединиться с тобой. Ты будешь в порядке.
Я продолжала наблюдать за часами. Когда я родилась? Я не имела представления. Было почти 8:30 вечера, и ничего не происходило. Может быть, я делала что-нибудь не так?
— Прекрати, — Айден взял мою руку и отвел её от моего рта. — С каких пор ты стала грызть ногти?
Я пожала плечами. Мы сидели на диване на маленькой застекленной террасе. Снаружи все было похоже на зимнюю страну чудес. Уже стемнело и ленный свет отражался от нетронутого снега, который покрывал настил и деревья.
— Ты думаешь, я слабая? — спросила я.
