Примерно через час Джеред покинул комнату. Выходя, он еще раз бросил через плечо взгляд на постель, убеждаясь, что Лорен там. Он оставлял ее ненадолго, она была вне опасности, но Джеред предпочитал не рисковать.
Он нашел Глорию в спальне с мужем, которого она пыталась удержать в постели хотя бы еще день. Плечо Руди было забинтовано, но выглядел он неплохо. Когда Джеред вошел, оба вопросительно посмотрели на него.
– Она снова заснула, но теперь спит спокойно, – ответил он на их немой вопрос.
– Господи, как я устал!
Джеред рухнул в ближайшее кресло и закрыл руками лицо.
– Ей столько пришлось пережить, Джеред. Мы все еще не знаем, что с ней произошло до того, как мы туда добрались. Только она одна может нам все рассказать, но торопить ее не стоит. Понадобится время, чтобы она окончательно пришла в себя.
Руди знал, как тяжело дались его брату эти дни у постели Лорен.
Руди пришел в сознание как раз в тот момент, когда прогремел выстрел и Курт Вандайвер рухнул лицом вперед. Джеред бросился к Лорен, кричал, звал ее хриплым, отчаянным голосом. Торн вошел в пещеру и держался, как всегда, со стоическим спокойствием. Как и было условлено, он ждал в туннеле возле выхода из пещеры.
Именно ему принадлежала идея сделать братьев максимально похожими. Его индейская кровь подсказывала ему, что психологическая атака на врага может сыграть решающую роль.
Заставить врага испугаться, занервничать – один из способов добиться победы. Торн должен был находиться снаружи и ждать на случай, если Руди и Джереду потребуется помощь, и не выпустить Курта живым. Он понял желание Джереда свершить месть собственными руками и не стал задавать вопросов.
Торн вошел в пещеру и тотчас же оценил ситуацию. Он наклонился над Руди и осмотрел его. К счастью, рана оказалась несерьезной. Он не сказал им, что если бы пуля прошла на дюйм ниже, то пробила бы легкое. Потом Торн бросил взгляд на тела Уэта Данкена и Джун – этого было достаточно, чтобы понять, что они ни в чем больше не нуждаются. Затем он подошел к Безумному Джеку и, убедившись, что тот еще жив, оказал отшельнику первую помощь. Его рана была серьезнее, чем у Руди.
Джеред прикрыл глаза и начал говорить:
– Я рассказал Лорен обо всем, что произошло после того, как мы покинули пещеру, – я с ней на Чарджере, а Без… а Джек с Торном на его лошади. Она испугалась, когда я сказал, как ты, Руди, чуть не потерял сознание и не свалился с лошади, когда мы переправлялись через реку.
Его лицо смягчила улыбка, а Руди хмуро взглянул на него:
– Посмотрим, как ты заговоришь, когда я наконец поправлюсь и встану на ноги.
Руди понимал, что брат поддразнивает его, и они обменялись взглядами, полными взаимной любви.
– Лорен беспокоится о Джеке – ведь Торн не удалил пулю из его груди, – продолжал Джеред. – Но я сказал ей, что она засела слишком глубоко и слишком близко к жизненно важным органам.
– Думаю, с Джеком все будет в порядке, раз уж за ним ухаживает Торн, – сказала Глория.
– Именно это я и сказал Лорен, – откликнулся Джеред. – Она рада, что мы отдали его на попечение Елены.
Елена взяла старика под свое крылышко и ухаживала за ним как любящая мать. Сверкая черными глазами, она заявила:
– Он никогда больше не вернется в свою пещеру. Я дала обет на могиле дочери!
Лорен рассмеялась, когда Джеред рассказал ей о клятве Елены.
Но не стал говорить о том, как страдал из-за нее. Когда они доставили ее, всю избитую, в «Кипойнт», он был вне себя.
Разорванная одежда и пятна крови, покрывавшие ее лицо и тело, ясно говорили о пережитых ею ужасах. Никаких внешних повреждений не было, но ее не переставая рвало, даже когда она была без сознания. Вызвали доктора Грэма, но он прибыл только в полдень. Доктор определил сотрясение мозга и обнаружил на ее голове под волосами огромную шишку. Он также выяснил, что Лорен беременна, но, бросив всего один только взгляд на измученное лицо Джереда, поделился этой информацией только с Глорией. Кроме всех прочих несчастий, известие о смерти матери могло стать тяжелым потрясением для молодого человека, и доктор опасался за его рассудок.
Но Джеред удивил их всех, приняв скорбное известие с мрачной отрешенностью. Шок, испытанный им при виде Лорен, и опасение за ее жизнь смягчили этот удар.
После скромных похорон Оливии и Карсона в Коронадо доктор Грэм последовал за Джередом в «Кипойнт». Его обеспокоило, что Лорен так долго не приходит в сознание, но он обещал сделать все возможное для спасения ее жизни.
– Она должна прийти в себя сама и в надлежащее время. Я все-таки надеюсь, что с ней все будет в порядке, хотя удар по голове был очень сильный.
Сочтя эти слова достаточным утешением, доктор уехал. Это было пять дней назад.
С тех пор Джеред почти не выходил из комнаты Лорен, метался по ней, как дикий зверь, запертый в клетке, и огрызался на каждого, кто предлагал ему отдохнуть.
Теперь, когда он сидел здесь, пригнув голову к коленям, Глория и Руди испытывали к нему сострадание. Джеред был очень близок к тому, чтобы потерять женщину, которую, как он совсем недавно понял, страстно любил.
Джеред продолжал говорить тихим, усталым голосом:
– Она помнит, как застрелила Курта, и для нее это ужасное воспоминание. Она чувствует себя страшно виноватой.
Он не смел поднять на них глаза.
– Лорен сказала, что он ничего… не сделал с ней… только прикасался. А Данкен… Боже! Сможет ли она до конца оправиться?
Джеред откинул голову назад и стиснул обнаженные в оскале зубы, терзаемый осознанием своей вины перед ней.
– Ты сказал ей об Оливии и Карсоне? – спросила Глория.
Джеред устало вздохнул:
– Да, я не хотел посвящать ее в детали, но она заставила меня…
Его все еще удивляло, что, несмотря на собственные страдания, Лорен всем сердцем сострадала его горю. Бледными тонкими пальчиками она прикоснулась к его губам, когда он начал описывать жуткую картину, увиденную Розой в кабинете.
– И знаете, что она сказала? Она сказала, что мать следовало бы пожалеть. Как она может быть такой великодушной после всего, что та говорила ей и что сделала? – Джеред покачал головой и глухо добавил: – Она сказала, что мать любила меня единственно доступным ей образом и что не в ее натуре было любить жертвенной любовью.
Глория была тронута попыткой Джереда поверить в это.
– Возможно, Лорен и права, Джеред, – сказала она.
– Возможно.
Он выпрямился и прочистил горло, стараясь скрыть обуревавшие его противоречивые чувства.
– Лорен была потрясена известием о бегстве Паркера из Остина, когда он узнал о смерти Курта. Тогда я объяснил ей, что он обделывал свои дела через знакомых чиновников из железнодорожного ведомства – ну, взятки и тому подобное. Она и не подозревала, что все эти три месяца я выслеживал Вандайвера и его доверенных лиц и старался в обход них добраться до руководства управления трансравнинных железных дорог и что мне удалось с ним договориться. Вандайвер успел только пересечь границу штата Оклахома, как его схватили. Но мои дела с ним еще не закончены.
