Что-то дрогнуло в лице у Кейна. Только что он стоял как чужой, не прикасаясь к ней, а теперь крепко обнял ее, привлек к себе, словно желая слиться с ней телом и душой.
– Все хорошо, – прошептал он, прижимаясь губами к ее волосам. Слезы все-таки брызнули из глаз Клер, но это были слезы облегчения. Что она сделала, чтобы заслужить такое понимание? Он поцеловал ее в макушку, и Клер начала всхлипывать.
– Я люблю тебя, – сказала она, и Кейн еще крепче прижал ее к себе.
– Я тоже люблю тебя.
– Но как ты узнал, что Шон – твой?
– Вчера я получил копию его свидетельства о рождении – настоящего свидетельства.
– О, нет... – Ей хотелось умереть тысячу раз. – Но почему ты вообще решил заняться поисками?
Кейн пожал плечами:
– Сначала я тоже решил, что он сын Таггерта, но потом задумался. Он слишком похож на меня. И группа крови совпадает. Я проверил.
– Наверное, я с самого начала была не права. Я думала, что лучше сыну считать Пола своим настоящим отцом, раз уж мы женаты. – Она снова всхлипнула. – Это было еще одной ошибкой.
– Ничего, все уладится, – успокоил ее Кейн. Ей очень хотелось ему верить.
– Не представляю, каким образом можно все уладить.
– Я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж, Клер, – сказал Кейн, глядя на нее с едва заметной улыбкой. – Мы потеряли чертовски много времени, но я думаю, нам удастся его наверстать. Все будет хорошо.
– Но Шон и Саманта...
– Они будут моими детьми.
– Но, Кейн, ты же пишешь книгу о Харли!
– Уже не пишу. Я должен кое в чем сознаться.
Он подвел Клер к дивану и сам сел рядом. Обняв ее за плечи, Кейн рассказал о предыдущей ночи, когда он прибежал к ней, чтобы потребовать объяснений насчет Шона, и нечаянно подслушал разговор между сестрами.
– Я не имел права стоять там и слушать, – виновато признался он, – но уйти так и не смог, это было выше моих сил. Зато теперь тебе больше нечего бояться, ты в полной безопасности.
Клер покачала головой:
– Я думаю, мы все в опасности.
– Не говори так. – Он поцеловал ее, и соленые слезы попали ему в рот. – Просто верь мне, Клер.
– Я верю.
Судорожно вздохнув, она прижалась к нему.
– Выходи за меня.
– Я согласна.
Он еще раз поцеловал ее, зная, что она – женщина его судьбы.
Уэстон расправил кливер, и парус мгновенно наполнился ветром. Стоя у руля своей великолепной яхты, он с тревогой посматривал на Денвера Стайлза и спрашивал себя, насколько ему можно доверять. Пожалуй, за соответствующую сумму этот сукин сын согласится буквально на все. Насколько Уэстон мог судить, никакие моральные устои Стайлзу вообще не были свойственны. Очевидно, у него самого прошлое было более чем пестрое.
– У меня возникла проблема, – начал Уэстон, разворачивая яхту по ветру.
– Что за проблема? – Стайлз уставился на него этим своим жутким немигающим взглядом.
– Надеюсь, вы мне поможете ее решить.
– Все может быть.
– Мне нужно, чтобы кое-кто исчез.
Ветер взлохматил волосы Стайлза, они упали ему на лицо, но выражение этого лица не изменилось: он продолжал сверлить Уэстона своими проклятыми гляделками цвета ружейной стали.
– Что значит «исчез»?
– Как на войне, когда люди пропадают без вести. Стайлз потер подбородок.
– Вы хотите, чтобы эти люди были убиты? Уэстон пожал плечами:
– Полагаю, это самое простое решение. Например, несчастный случай на шоссе 101, где дорога делает резкий поворот. Там часто машины срываются с утесов и падают в океан.
Челюсти Стайлза едва заметно дрогнули.
– И кто же должен сидеть в этой машине?
– Тесса Холланд и ее племянник Шон Сент-Джон.
– А если я скажу «нет»?
– Речь идет о больших деньгах.
Стайлз заколебался, и Уэстон сразу понял, что дело выгорит. Этот подонок у него в руках. За деньги он сделает все!
– Сколько?
– Двести тысяч. Все, что вам нужно сделать, это найти способ похитить их, влить немного спиртного в глотку Тессе, да и мальчишке тоже не помешает, если на то пошло. Он типичная шпана, наверняка уже прикладывался к бутылке. Ну, уж пиво-то точно пил. Когда они захмелеют, посадите их обоих в машину Тессы. И завтра вечером, когда все соберутся на вечеринке, где Датч будет объявлять о своих претензиях на губернаторство, с ними произойдет несчастный случай.
– А у вас будет алиби? – Голос Стайлза был лишен всякого выражения.
– Кстати, это мысль! – воскликнул Уэстон, поворачивая яхту к берегу. – Почему бы и мне не пойти на вечеринку? Итак, ваш ответ?
– Двести тысяч долларов?
– Совершенно верно! Половину вперед. Кремнистые глаза блеснули, жестокая улыбка тронула углы его губ.
– По рукам, Таггерт, – сказал Стайлз. – Но вы должны заплатить мне вторую половину завтра же, по окончании вечеринки. Мне придется сматываться по-быстрому. Вы никогда обо мне больше не услышите.
– Меня это устраивает, – кивнул Уэстон, решив про себя, что ему нравится деловой стиль этого человека. – Вполне устраивает.
– Мне нужно с тобой серьезно поговорить, – сказала Клер, когда Шон ворвался в дом и уже собирался скрыться в своей комнате.
В последнее время он вечно где-то пропадал: все никак не мог примириться с переездом в Орегон. Хотя его больше не ловили на мелком воровстве, он связался с компанией подростков, которым Клер не доверяла, приходил домой поздно, грубил, сквернословил. Частенько от него попахивало сигаретами и пивом, хотя ей ни разу не удавалось поймать его с поличным.
– Чего еще? – Он воинственно повернулся к матери и только тут заметил ее нарядное кремовое платье. – Вот дерьмо! Думаешь, я пойду на эту чертову вечеринку?
– Это большое событие для твоего дедушки.
– А мне плевать. Он хитрозадый ублюдок.
– Шон!
– Но это же правда! И вообще, у меня есть свои планы.
– С кем-то встречаешься?
– А тебе не все равно?
– Конечно, мне не все равно! Но, как бы то ни было, от этой вечеринки тебе не отвертеться.
– Это мы еще посмотрим. Дедушке наплевать, буду я там или нет. Он меня все равно терпеть не может.
– Почему ты так решил?
– Я же вижу, как он на меня смотрит.
– Ты просто параноик, – заявила Саманта, выпорхнув на лестницу в новом платье из розового шелка, шуршащем при каждом шаге.
– Да? Аты...
– Только не начинайте снова! – прервала их Клер. – У нас времени нет. Шон, зайди в кухню, нам действительно нужно поговорить.
«Сейчас или никогда», – сказала она себе. Слишком много людей уже знали, что Шон не сын Пола. Пора ему самому узнать правду.
– Если кто-то нажаловался, что я что-то стибрил, это вранье.
– Саманта, нам нужно остаться вдвоем на несколько минут, – сказала Клер.
