— ты сильнее меня, Теофил. Сегодня ты вспомнил то, что я сама навсегда забыла. ты вернул мне меня… Оденемся, а потом я расскажу тебе сказку.
Джессика позволила Теду одеть себя, неторопливо вкладывая в его руки чулки, подвязки, кружевное белье; молча ждала, когда его подрагивающие пальцы застегивали перламутровые пуговки тонкой блузки и вдевали в манжеты жемчужные запонки. Ощущение прощального ритуала охватило их возвышенным трепетом. Завершив его, любовники сомкнули ладони, и долго смотрели в глаза друг друга.
— Теперь послушай свою историю, Тедди, ту, что ты сочинил в звуках ночью. Присев на ковер у огня, Джессика разметала кочергой угли.
— Когда я приглядываюсь к мраку далеко позади меня, к мраку минувших жизней, я вижу голубой утренний туман на вершинах гор, окутанные алмазными паутинами кусты и высокие травы. Я слушаю жужжание ос, вьющихся над полем желтых цветов, ощущаю запах горького меда и острую боль. Джессика приложила ладонь к своей груди… Она ужалила меня, жар разлился в крови, огонь, отрава, мука, блаженство… Зов плоти, который заворожил, заполнил меня… Раздвигая ноги перед своими любовниками, я всегда чувствовала в себе этот жар, а их естество превращалось в жало. Задыхаясь от наслаждения, я знала, что должна уничтожить ненасытную осу, чтобы выжить самой, стать еще сильнее, могущественней… Вот и все… Только эти два желания отдаться и уничтожить ужалившего меня, властвовали в моем теле. Успех, слава, деньги были лишь рабами моих желаний. Все соприкасавшееся со мной, стоявшее на моем пути, не имело никакого другого смысла и другой цены. Джессика закрыла ладонью рот Теда. Ничего не спрашивай, не спугни видение… Ты заиграл. В висках у меня что-то щелкнуло, словно включился аппарат и на «экране» появилось то, что я сразу же узнала!
Туманное утро, спящие горы, юную женщину, возносящую молитву восходящему солнцу… Это была я. Даже сейчас мои соски чувствуют нежность целующего их прохладного ветра… Это была я… та самая, что нарушила запреты.
ты помнишь клубящийся мрак, взвизги острых, высоких нот? Я чувствовала горький аромат тлеющих сухих трав и потусторонний холод, веющий из распахнутых мной книг. Одна в ночной тишине, я сидела на каменном полу, пытаясь проникнуть в суть древних знаков, начертанных на пергаменте. Я делала это тайно, целиком захваченная своей великой целью мне нужна была власть над смертью…
— Он выследил тебя, тот седовласый мудрый человек, считавший тебя ученицей… Он любил тебя, оберегая божественный дар, посланный тебе свыше голос. Тед говорил монотонно, словно читал мало понятный ему текст.
— Да. Он запрещал мне проникать в тайны мрака. Старик считал, что бессмертие даруется тем, кто сумел очиститься и подняться над земными страстями. Ха! Он был чист и сгорел! Я нарочно уронила тлеющую головню на сухие травы и следила, как домик Учителя охватило пламя… Я уже обрела силу и не нуждалась в наставлениях бесплотных мудрецов.
— Я снова вижу ту древнюю землю. Джес… Ты поешь в полночь, вознося гимны Луне… Луне царице магических темных сил и звериного эроса… Ты превращаешься в темного демона, Джес… Слышишь, такие красивые, завораживающие, опасные звуки?
— Это музыка моего существа. Смысл его появления на земле… На губах Джес заиграла пугающая улыбка.
— Нет, нет! Ты ошибаешься, все не так, Джес! Твой голос дитя Солнца, огня, света! Тед подбросил в пламя сухие поленья. Отблески разгоревшегося огня отражались в расширившихся неподвижных зрачках Джессики.
— Мой голос голос чрева. Самый властный зов на этой земле… Они приходили ко мне табунами, как олени к истекающей соком самке… Крепкие, жадные, беспомощные звери… Они стояли кругом, ожидая своей очереди. Того, кто слишком долго не мог насытиться моим телом, убивали. И его место занимал другой…
Но был один… Он играл на свирели, прячась от меня в чаще. У него была нежная кожа и светлые глаза это был чужак… Однажды я нашла его истекающего кровью, он изрезал себе горло острым камнем… Ха-ха-ха! Дитя в мужском обличье не вынес зрелища оргий. Я остановила ему кровь и отпустила он смотрел на меня, как затравленный волчонок. и рвался на волю.
— Он любил тебя, Джес.
— О чем ты? А, поняла: эта плачущая, разрывающая душу мелодия, которая прорывалась сквозь бурю и скрежет металла, тема «волчонка»? Ты называешь это любовью?
— Но барабаны грохотали, ржали под тяжелыми, упрятанными в доспехи воинами, кони враг наступал и ты, ты, безжалостная жрица страсти, вышла встречать завоевателя.
— Он поднял копье, я даже не пыталась прикрыть грудь. Стояла обнаженная. среди воплей и бойни, не отрывая взгляда от прорезей его железной страшной маски… И он сдался. Ах, как он был великолепен! Он был великолепен Черный рыцарь воронова крыла… Он посадил меня рядом с собой и я запела… А вокруг рекой лилась кровь. Чужаки истребляли мой дикий народ… Бедняги тянули руки ко мне, моля о защите, те, кто считали себя моими самцами… Но я принадлежала другому… Тому, кто оказался сильней…
К ночи все было кончено. Черный рыцарь приказал разбить шатры. До самого неба взвилось пламя пожарищ, сжигающих селение. Барабаны и вопли гигантских волынок огласили победу. Мы стояли друг против друга на берегу озера, в которое сыпались мириады искр от разожженных завоевателями костров.
Черный рыцарь освободился от доспехов они с тяжелым звоном рухнули на песок. Затем он сделал знак. Два воина принесли на плечах носилки с огромным чаном. В нем что-то плескалось, источая приторный запах.
Мы сделали шаг друг к другу и остановились, соприкасаясь обнаженными телами. На наши головы хлынула красная, теплая, липкая лава. Это была кровь! В ее потоке мы слились в единое целое, а потом упали на алый песок и катались в яростной схватке…
Вокруг стояли воины с барабанами, отбивая ритм, но когда один из них сделал шаг ко мне, заметив, что Черный рыцарь уснул, то тут же упал замертво. Между его лопаток торчала стрела. Обессиленная, я поползла к воде и долго плавала одна в голубом лунном свете, принося хвалу моей покровительнице…
В ту ночь я отдала Черному рыцарю «Книгу знаний» то, что он искал, странствуя по свету и покоряя племена.
— Ты подарила ему могущество.
— Он думал так, надеясь с помощью магических знаний заполучить власть и бессмертие. Ха! Бедный «властелин мира», как он ошибся!
— А что случилось потом, Джес? Ты верила, что приручила его, но ведь ты тоже ошиблась… Вспомни, вспомни последнюю ночь…
Джессика закрыла лицо руками:
— Нет! Не надо возвращать это! Твоей музыки больше нет. Ее не существует, это бред, Тедди… Мы оба сошли с ума…
