Но совсем иначе вело себя высокое шведское начальство. Поначалу оно вообще хотело скрыть убийство Синклера. Глава секретной миссии Грюнберг откровенно сокрушался, что убийцы русские и что всему миру это известно. Для шведских политиков в этот момент было куда выгоднее, чтобы убийцами были разбойники или гайдамаки.
А Россия с невинной улыбкой на устах твердила, что к убийству Синклера не имеет никакого отношения. Офицеры исполнители (история сохранила их имена: поручики Левицкий и Веселовский), конечно, были наказаны. Хороши исполнители тайной миссии, если перебаламутили всю Европу. Поручиков сослали в Тобольск, откуда их потом, правда с переменой фамилий, освободила Елизавета.
Меж тем русские одержали полную победу над турками. Стокгольмские страсти по поводу убийства Синклера ушли в песок, Франция еще не дала шведам команды на войну с Россией.
А спустя еще два года Франция эту команду дала. Тогда в России намечался государственный переворот, революция, как тогда говорили. Годовалый ребенок на троне со слабой регентшей никого не устраивал. Удивительно, но и Францию тоже. Министры-то остались на своих местах, Остерман как стоял за союз с Австрией против Франции, так и продолжал стоять. В Париже считали, что Елизавета на троне будет более уступчива, и они решили подсобить ей занять трон с помощью шведов. Откуда-то явилась наивная мысль, что дочь Петра, получив помощь извне, вернет Россию к старому образу жизни, и она опять станет безликой Московией, которая не путается под ногами и не вмешивается в политику Европы. Больше всего суетился в Петербурге французский посланник Шетарди.
Летом 1741 года шведы объявили войну России. Лозунгом операции было: «Избавить достохвальную русскую нацию для ее же спокойной безопасности от тяжкого чужеземного притеснения и бесчеловечной тирании». Перед объявлением войны шла долгая дипломатическая торговля. Нолькен и Шетарди обхаживали Елизавету с утра до вечера, требовали письменных обязательств, особо намекая, что Швеция надеется получить хотя бы часть земель, завоеванных Петром. Елизавета на письменные обязательства не согласилась, а на словах передала, что готова платить за оказанные услуги, но только деньгами, поскольку в противном случае «народ ее не поймет».
Войну шведы бездарно проиграли, а трон Елизавета получила с поддержкой русской партии. На долю Швеции и Франции пришлись моральные и денежные убытки. На этом я закрываю политическую тему, потому что продолжать ее можно бесконечно.
Вернемся в 1734 год. Суд над Шамбером был долгим, больше года он маялся в тюрьме, требуя на каждом допросе, чтобы его вернули во Францию. Но в Париже о нем явно забыли. Суд приговорил его к смерти, но императрица смилостивилась и заменила казнь пожизненной ссылкой в Сибирь. Дальнейшая судьба Шамбера мне не известна.
Императрица Анна умерла через шесть лет после описываемых событий. В последние минуты перед агонией она подписала бумагу о регентстве Бирона. Пока Анна еще была жива, все окружение царицы поддержало эту идею – вдруг выздоровеет! Но как только Анны Иоанновны не стало, Петербург возмутился: почему Бирон регент, почему не родители императора младенца? Больше всех негодовал Миних. Его руками и был осуществлен очередной переворот.
Регентом Бирон был двадцать два дня. Он успел указом остановить подписанные казни – такова была традиция, снизил на 17 копеек подушную подать и распорядился ограничить при дворе роскошь.
7 ноября Миних явился к принцессе Анне и предложил свою помощь в низложении Бирона. Разговор был сложным. Принцесса страшно рисковала. В случае неудачи молодая женщина теряла все, может быть и жизнь. В конце концов, Анна Леопольдовна согласилась на арест Бирона.
Миних провел операцию в строжайшей тайне. Надо присовокупить, что все это время фельдмаршал старался во всем угодить регенту, не упуская случая выказать ему свое доверие и привязанность. Бирон вел себя с Минихом очень корректно, часто звал к себе в дом обедать, где они дружески беседовали.
Вечер 7 ноября был очень похож на предыдущие. За разговором засиделись дольше обычного. Бирон казался рассеянным, а потом вдруг ни с того ни с сего спросил фельдмаршала, не делал ли он каких либо важных предприятий ночью? Миних взволновался было, но сдержал себя и незаметно ушел от ответа.
Они расстались в одиннадцать часов вечера. Спустя час Миних вызвал себе своего адъютанта подполковника Манштейна. Вместе они поехали во дворец. Там, как было условлено заранее, Миних представил Манштейна Анне Леопольдовне, затем были созваны все офицера, находящиеся этой ночью в карауле. Принцесса кратко рассказала собравшимся, какие неприятности делал регент младенцу императору, ей самой и ее мужу, и затем объявила, что Бирона необходимо арестовать и дело это поручается фельдмаршалу Миниху.
Бирон жил в летнем дворце, имея при себе триста человек охраны. В отряде Миниха было восемьдесят человек. Караул Бирона состоял из преображенцев. Их не надо было долго уговаривать. Как только Миних сообщил им, что пришел сюда от имени принцессы Анны, офицеров беспрепятственно пропустили во дворец.
Миних приказал Манштейну возглавить отряд из двадцати человек, арестовать Бирона, а в случае сопротивления убить его. В своих «Записках о России» Манштейн подробно описывает, как он шел на цыпочках по ночному дворцу. Отряд, остерегаясь произвести малейший шум, следовал поодаль. Подполковник не знал, где спальня регента. Он мог бы спросить у слуг, дежуривших в сенях, но боялся, что они перепугаются и закричат.
Спальня, наконец, сыскалась, Бирон безмятежно спал рядом с супругой. Регент отчаянно сопротивлялся и кричал. Гвардейцы оглушили его прикладом, повалили на пол, в рот засунули кляп и снесли в карету. Там чья-то добрая рука закрыла полуголого Бирона солдатской шинелью.
Несчастная Бенгина выбежала за мужем в одной рубашке и стала метаться по двору. Один из гвардейцев подхватил ее на руки и спросил Манштейна:
– А с этой что делать?
– Отнесите обратно в покои.
Гвардеец подумал, посмотрел на герцогиню и, решив, что она не стоит его забот, бросил несчастную женщину в снег и ушел.
На следующий день Бирон был препровожден в Шлиссельбургскую крепость. Комиссия по его делу заседала пять месяцев. В вину ему ставили: отсутствие религиозности, обманом захваченное регентство, желание утвердить трон за своим потомством и прочее. Приговорили к четвертованию, но Анна Леопольдовна смягчила приговор.
А далее – двадцать с лишним лет ссылки с конфискацией имущества. Бирон был лишен всех чинов, имений и сослан с семейством в Пелым Тобольской губернии. Миних и тут порадел о содержании бывшего «друга», разработал план дома, в котором должно содержать опального Бирона: «четыре малых жилья» (комнаты), высокий забор… Правда, дом этот вскоре сгорел.
