— Медики где?! Пусть пошевелятся! — командует он, обращаясь к кому-то.
Вновь возвращает взор ко мне. Хмурится.
— Ты под наркотой, — поясняет, скривившись.
Я слышу в его голосе чувство вины. И оно никак не вписывается в моё сознание.
— Матвей… — проговариваю с огромным усилием.
Неимоверно трудно удерживаться в реальности.
— С Матвеем всё хорошо, — успокаивающе отзывается Рома. — Костя сейчас с ним. Никто не тронет нашего сына. Будь уверена. Я позаботился об этом.
Требуется не меньше десяти секунд, прежде чем усваиваю информацию. В итоге я коротко киваю, с видимым усилием выдавливая подобие улыбки, полной облегчения… И тут же срываюсь с места. Где-то по пути к оставленному мною ранее «Mitsubishi Pajero» подворачиваю ногу, но тупая боль в области лодыжки ничего не значит. Пропускаю тот момент, когда прекращается дождь. Всё, что остаётся в моём помутнённом разуме — прошедшее количество секунд, прежде чем удаётся упасть на колени рядом с лежащим на земле Артёмом.
Может быть память в очередной раз играет со мной злую шутку, но кажется, будто мужчина и не пошевелился больше ни разу с того момента, как я оставила его.
— Тём, пожалуйста, — бормочу неразборчиво.
Обеими ладонями обхватываю его лицо и склоняюсь ближе, прижимаясь губами к холодному лбу. Позади раздаются чьи-то крики, но я не обращаю на них внимания. Всё, что действительно интересует в данный момент — медленное, едва различимое дыхание моего самого первого и единственного мужчины, которое удаётся улавливать с огромным трудом.
— Прости меня, — шепчу почти неслышно.
Как бы ни хотелось сейчас увидеть ответную реакцию в омуте цвета бездонной синевы… но глаза Артёма закрыты. Он никак не реагирует. Не слышит меня.
— Прости, — повторяю ещё не один раз. — Прости, родной.
Немного отстраняюсь, бездумно вглядываясь в багровое пятно, расплывшееся на белой рубашке где-то в районе солнечного сплетения…
Неужели я промахнулась?!
— Девушка, отойдите! — строгий властный голос за моей спиной застаёт врасплох и вынуждает вздрогнуть. — Вы мешаете! — дополняет незнакомец немного мягче.
Чьи-то широкие мягкие ладони ложатся на плечи, решительно отодвигая меня в сторону. Рядом с Артёмом появляются носилки и несколько человек в бледно-голубой униформе, которые тут же укладывают мужчину на них. Они уносят его в сторону неизвестно когда появившейся машины скорой помощи. Но я не успеваю отправиться следом и узнать, что же будет дальше. Мир перед глазами стремительно темнеет, а реальность меркнет. Сознание заполняет вязкая неумолимая пустота, которой невозможно сопротивляться.
— Жень, — слышу словно издалека голос мужа.
Дальнейшее протекает будто в тумане. Агеев подхватывает меня на руки, а я доверчиво утыкаюсь носом в его плечо, просто потому, что уже не в силах держать голову самостоятельно. Объятия — тёплые, согревающие, обещающие безопасность, мир и покой. Я позволяю себе забыться в них на некоторое время, потихоньку погружаясь в эту свою приближающуюся тьму, пока под кожу не вонзается игла, а в кровь словно обжигающая лава поступает. Разум проясняется в считанные секунды. И вместе с этим приходит кое-что ещё… То, во что верить совсем не хочется, но иного объяснения происходящему просто нет.
— Это поможет не отключиться, — говорит тем временем какая-то женщина в белом халате. — Через час желательно повторить процедуру.
Оглядываюсь по сторонам. Муж всё ещё держит меня на руках. Артём уже в машине скорой помощи, чьи задние дверцы распахнуты настежь. Арсения и вовсе не видно.
— Но лучше бы её в больницу отвезти и анализы взять, — вкрадчиво дополняет медицинский работник. — Кто знает, что у неё там в крови. Возможен риск остановки сердца. Мы сейчас вашего второго пострадавшего упакуем и можем её с собой взять, если хотите. Или сами везите, если так удобнее будет.
— Сам привезу, — отвечает Рома.
Женщина сухо кивает и удаляется. А я прокручиваю в голове сказанное ею.
— Он жив, да? — интересуюсь робко.
Агеев сжимает объятья крепче.
— Да, Жень. Жив, конечно, — тяжело вздыхает он. — Или ты его правда пристрелить собиралась? — дополняет с задумчивой улыбкой.
Смотрит до того ласково и понимающе, что чувство вины во мне буквально зашкаливает. Но совсем недолго. Потому что теперь, когда вменяемость потихоньку возвращается, а я начала понимать кое-что ещё…
Не я одна тут виновна!
— Ты знал. Обо всём, — не спрашиваю, озвучиваю очевидный факт. — И ты специально допустил всё это. Моё похищение, ту девку к нашему сыну. Не было никакой аварии, да? Не было никакого взрыва, — смотрю на него и не верю собственным глазам.
Потому что, по мере каждого произнесённого слова, единственное, что вижу в выражении лица федерального судьи — я целиком и полностью права. А он, мать его, даже отрицать не собирается! Ни капли, чтоб его черти пожрали, не раскаивается! Зато теперь понятно, откуда полицейские машины прибыли. Вместе с ним, к тому же.
— Не совсем, Жень, — мягко возражает он. — Моя машина и правда взорвана. Просто я не такой дебил, чтобы подпускать к ней кого попало, а потом за руль садиться, — хмыкает он с горечью. — И который из Рупасовых на самом деле виноват, или же оба враз — я тоже не был до конца уверен, пока ты не сыграла финальную часть в нашей партии. А о сообщнице вообще только в последние сутки узнал. Благодаря ей и стало возможно закруглиться с этим спектаклем.
