Анжарская академия. Теория и практика любовных чар

3.4

Граймс снова впился в меня губами, и на этот раз поцелуй вышел долгим, остервенелым, полным гнетущей безысходности.

Я вовсе не этого хотела, требуя, чтобы он прекратил говорить гадости! Но если это единственный способ закрыть его желчный рот…

Оцепенение стремительно покидало мое тело, напряженные мышцы расслаблялись. Лопатки снова могли шевелиться, и не было больше чувства, что я каждым нервом затянута в тугой корсет прошлого.

– Вар-р-рхова м-мисс Хендр-рик, – недовольно прорычал Альвар в мой рот, хозяйствуя в нем гибким языком. И еще глубже забрался пальцами под пояс юбки.

Я нервно повела бедром, ускользая от внезапной «диагностики» своего белья. Совсем для осмотров и ощупываний не предназначенного.

– Стоять… Стоять, Эльза. Я целитель. Я буду трогать, где хочу.

Я подняла на его ошеломленный взгляд. То есть как это, где хочет? И почему он вообще этого хочет?

Граймс сердито покивал и оттеснил меня к кушетке. Той, на которую обычно усаживали или укладывали пострадавших. Правда, от общения с главным целителем они могли пострадать еще сильнее, но отсюда пути назад уже не было.

– Хотите убежать – бегите. Где дверь, вы знаете получше многих, – ковырнул меня строгими серыми глазами. – А нет – так сидите смирно, пока я не завершу… кхм… осмотр.

На этой фразе он резко усадил меня на голубую койку, скользнул твердыми пальцами по пояснице и обеими руками забрался под эластичный пояс. Притянулся ко мне, прижался спереди, разыскивая своими губами мои.

Творилось что-то необъяснимое. Странное. Граймс зачем-то меня целовал – алчно, ненасытно. Словно я была его жаркой ночной фантазией, а не занудной теоретичкой, над которой так весело подшутить.

А я зачем-то позволяла ему себя «осматривать», ощущая, как от прикосновений разливается по телу уютное тепло. Как приходит расслабление. И такой долгожданный покой, который я в каждом углу каждого коридора искала, да найти не смогла.

– Ох, Вархова бездна, как я мог так попасться! – он глухо простонал, нащупывая бутылку эшерской на подоконнике. Оторвался от меня, сделал шумный глоток, потер с силой лицо.

Уронил мутный взгляд на мои ноги, свесившиеся с кушетки. Аккуратно поддел пальцем подол, стащил левую туфлю, затем правую. И пренебрежительно выбросил обе в мусорное ведро.

Шарканье за дверью давно стихло, я могла встать и уйти. Но замешкалась, зачем-то глазея на подбородок с ямочкой.

– Вы слишком яркая, мисс Хендрик. Не представляете, как это невыносимо. Слепит! – он проморгался, ворча на все лады. Сделал несколько шагов назад, сдернул с вешалки пальто. – Накиньте это.

– Зачем? – опешила, сжимая трясущимися пальцами его верхнюю одежду.

– Здесь я вас лечить не буду. Я еще не настолько…

Раздраженный моей нерасторопностью, он сам накинул пальто на мои плечи. Запахнул надежно и стащил меня с кушетки. Сцепил наши пальцы и потянул к выходу.

Как околдованная, я переставляла босые ноги в тонких чулках, размышляя, что значит «не здесь». И как именно он планирует меня лечить.