Глава 26
Герцог Бертран проснулся от ужаса! Он ощупал руками воздух, сердце рухнуло вниз, когда он представил, как потом и пожар сражаются друг с другом за право испортить герцогу настроение. Но в замке было тихо. Рубашка взмокла от внезапного холодного пота. Рука герцога пошарила по кровати. Сердце ухало вниз, когда вместо девичьего тела находило смятое одеяло или сморщенную подушку.
Когда Бертран был близок к удару, он внезапно наткнулся на другом конце кровати на спящую жену. «Живи!», - выдохнуло сердце, а Бертран подполз поближе, сгребая тонкое тело в охапку. Для верности он еще закинул на нее ногу.
Второй раз герцог проснулся от того, что жена снова пропала! Дрожащая рука шарила по кровати в потемках, а сам Бертран прислушивался к крикам. Но пока что криков слышно не было.
Справа жены не было. Слева тоже! Его рука дошла до конца кровати. И тогда Бертран вскочил в холодному поту. Пока он ошалелым взглядом обводил комнату, он увидел красавицу, спящую у него почему-то в ногах.
Отдышавшись, он поднял ее и потащил через всю кровать и уложил рядом. Лунный свет падал на ее бледное лицо, словно сошедшее с картины, и Бертран невольно залюбовался. Сейчас, в ореоле темно – медных волос, укрытая негой сна, она выглядела так томно и соблазнительно, что сердце герцога гулко стукнулось обо что-то внутри. Полуприкрытые пушистые ресницы, бросающие длинные тени на молочно-белые щеки, полуоткрытые губы, из которых вырывалось дыхание, вызвали неутолимое желание раздвинуть их тайным поцелуем.
Убрав волосы с ее лица, Бертран усмехнулся и склонился к ее губам, чтобы сорвать тот самый тайный поцелуй, от которого заранее замирало сердце.
Но сначала он решил прикоснуться губами к персику ее щеки. И тут же схлопотал сонной рукой.
- Цуцик, ну не надо лизаться, - сморщилась красавица, дернув плечом и рукой. – Иди, полижи кого-нибудь другого, морда лизучая!
Герцога в его долгой жизни женщины называли по - разному. «О, мое ненасытное чудовище!», «О, мое крылатое божество!» и много других лестных комплиментов, которые появились на ровном месте, называемом кроватью. Но « цуциком» он был впервые.
Раздосадованный Бертран еще долго смотрел в темноту, видя, как рядом сопит самая красивая из всех виденных им женщин, обозвавшая его «цуциком».
Гордость пыталась утешить герцога, намекая, что это что-то ласковое. Но жизненный опыт подсказывал, что обольщаться не стоит.
Под конец размышлений о том, кто такой «цуцик», Бертран уснул. Утром он проснулся в гордом одиночестве и тут же вскочил с кровати!
- Пять Мешков! – позвал он, заранее холодея от ужаса.
***
Я проснулась утром рано, чувствуя, как меня обнимают. Эх, женское чувство меня не подвело. Я с самого начала знала, что понравилась герцогу.
- Ничего, - погладила я его сонную щеку. Сам герцог крепко спал. – Ты не переживай, что не получилось. Завтра все получится. Вот что б ты делал, если бы не я? Наверное, так бы и мучился всю жизнь!
Я сняла с себя его руку и ступила босыми ногами на пол. Правильно говорили, что мужчины – гордые создания! Никогда не признаются, что не могут. Нет бы сразу подойти и сказать, как есть! Но нет! Да вы что! Это же мужская гордость! Правильно говорили бабки, что «пока не отпадет, молчать будут в тряпочку!». Будут держать в тайне. Поэтому и лечить мужчин нужно тайно, благо, я училась на целителя.
Бабки-то сразу мне сказали, чтобы я в целители шла. Говорят, у меня талант есть! Одну вон как жизнь согнула. И если бы на нее дерево не упало, которое я рубила, так бы всю жизнь проходила скрюченная!
Меня вон сколько раз просили помочь, если кто на деревне захворал. Целителя ведь у нас ведь отродясь не было! Постучатся ночью, спросят отца. А тот меня будит, дескать, иди, помоги!
Сколько горя я людского повидала! Вон одного дровосека до полусмерти пришибло. Занемог совсем. Лежит себе лежнем. Но только меня в дом ввели, как тут же оживать начал! Как зашевелился, так сразу помирать передумал! Даже в окно полез! А деда как одного лечила? Привели, говорят, все уже отходит. Уже не встает! А он как меня увидел, так сразу встал! И не просто пошел, а побежал!
Говорят, что у меня аура какая-то необычная. Целебная! Особенно в тяжких случаях помогает!
Вот и сейчас придется герцога спасать. А то мужик в нем помирать собрался. Нет, чтобы обнял да поцеловал крепко.
- Ты не переживай, - погладила я его руку, обнимающую подушку. – Я помогу тебе! Будут у нас еще с тобой детки! Сегодня уже как новенький будешь!
Я прокралась к двери, зацепив юбкой кресло и уронив его. Но герцог спал крепко, поэтому я выскользнула за дверь. Это ж нужно ягоды найти, в еду ему подмешать.
Я вышла, слыша, как хрипло надрывается петух. Во дворе никого не было. Спят еще, небось.
А мне взгрустнулось. Всю ночь мне песик мне снился. Цуциком зовут. Сбежал, бедный. Говорят, что к волкам прибился. Видали его охотники. Говорят, что он стаю возглавил. И теперь подальше от деревни уводит! Ни одного волка возле Мэртона нет. Вот какой благодарный оказался.
Каждый раз, как я засыпала, так он лизаться начинал!
Я вышла за ворота, свернула по дороге и стала вспоминать, где я видела эти ягоды. А я их точно видела, когда мы с Мартином по дороге катились. Еще и подумала, что запомнить местечко надо!
