Марк
Стук ложки о бока граненого стакана, желтый абажур с засаленными сосульками бахромы и тихий рокот радиоспектакля делают каморку уютнее на тысячу процентов и возвращают в детство.
- Иваныч! Ты угощал меня малиновым вареньем, помнишь?
- А то как же. Понравилось?
- Да. Продай банку.
Он смотрит на меня прищурившись. Ему даже пальцем у виска крутить не нужно, взгляд все предельно ясно объясняет - “Идиот, ты Марк Ожогов”.
- А тебе на кой? Есть что ль будешь?
- Буду.
- Сам?! Цельную банку?
- Сам, - цежу сквозь зубы, а он тихо смеется в седые усы, но уходит в свои закрома прихрамывая.
Мне кажется, я никогда не привыкну к тому с какой скоростью разносятся по деревне сплетни. Похоже, меня кто-то увидел сегодня с Миррой и уже разнесли чайки!
Щедрость деревенская также безгранична. Иваныч возвращается с полной корзиной позвякивающих банок.
- Смотри, малина, брусника, абрикос, тут все понятно. Это опята прошлогодние. И вот, - поднимает на уровень глаз одну из банок и говорит с особой гордостью и блеском в глазах, - Белые! Сам собирал и закатывал!
Заботливо оборачивает каждую банку в газету и утрамбовывает обратно в корзину.
- Все, вали к своей принцессе! - вручает мне гостинцы и провожает щедрым ударом по плечу.
Про деньги заикаться боюсь, непонятно каким еще наказанием это мне обернется.
Уже в машине замечаю, что на часах половина десятого. Хотел заехать проведать Мирру пораньше, но бесконечный список дел не отпускал.
В это время жизнь замедляется. В тишине пустых улиц резвиться только шум моря и ленивый собачий лай. Летом даже в нашей глуши, будет слышен смех и грохот музыки до самого утра. А пока, поселок будто напитываются спокойствием, чтобы пережить очередное нашествие туристов.
Доезжаю за несколько минут, замечая свет в ее окнах, паркуюсь и направляюсь к дому.
Входная дверь оказывается открытой. Теплый свет льется из гостиной. Там, в огромном, кожаном кресле, прижав к груди найденную сегодня днем ветку, спит Мирра. Светло-русые волосы выбились из косы и укрыли ее лицо от моего взгляда. Ее пижама, вроде бы обыкновенная, в светло-голубых тонах. Но вот изображение белого медведя, которого тошнит елкой прекрасно. А самое удивительное, что на елке радостно горят светодиодные огни!
Мирра вся будто соткана из миллиона мелочей, сотен противоречий и чистой любви. Совершенно разных деталей, непохожих, но так четко подобранных, что складываются в идеальную мозаику.
Аккуратно, стараясь не разбудить, откладываю корягу, подхватываю Мирру на руки, чтобы отнести в постель. Невольно зарываюсь носом в волосы. Сладкий аромат пьяной вишни в шоколаде кружит голову. Она доверчиво жмется сквозь сон, согревая дыханием шею и что-то невнятно бормочет.
Что ж ты делаешь, девочка, я и так держусь из последних сил.
Никак не могу выкинуть из головы наш вечер знакомства. Она так горела в моих руках, что можно с ума сойти.
Прижимаю к себе крепче, поднимаясь по дурацкой лестнице. Но она оказывается не последним квестом. Открыв дверь в спальню,замечаю лабиринт на полу из странных вещей. Какие-то цветные банки, которые сбились в стайки по оттенкам. Множество маленьких коробочек и свертков. Странные круглые штуки, разложенные по размерам. Кажется, это что-то для вышивания.
Аккуратно перешагивая все эти островки творчества укладываю Мирру на подушки. Она начинает ворочается и кажется проснется, но она только подтягивает за шею к себе ближе и нежными губами касается щеки легкими поцелуями.
- Спокойной ночи, Костик, - тихо бормочет, поворачивается на другой бок и засыпает.
Костик. Этот лесной олень заслужил куда больше чем пара дружественных тычков букетом. Он должен понять, что нельзя безнаказанно ломать людей.
Чувствую, что он обязательно вернется. Невозможно побывав рядом с Миррой отказаться от ее света.
Если еще раз сунется, точно не стану себя сдерживать.
А пока…
