Точно доброе?
Сосед сверху опять достал перфоратор. Значит уже восемь утра. Его многострадальный ремонт ввинчивается мне в мозг по утрам уже месяцев восемь.
У них вся семья музыкальная. После обеда домой со школы возвращается младший и три часа к ряду играет на скрипке. Этот хотя бы сносно. Старший же приходит к семи и мучит несчастное пианино. Я считаю это преступлением против музыки и человечности, а его родители, явно очередным шедевром.
У меня было наоборот. В тринадцать мы с Машкой нашли кружок по вокалу и как-то быстро и плавно в него влились, что уже через несколько месяцев начали выступать с коллективом. Но каждый раз я слышала “ Вот Машка умница и костюм сидит, а тебе бы похудеть.”, “А кто это в первом ряду? Обалдеть, как поет красиво!”. Я всегда оставалась за кадром или была удостоена равнодушного кивка. Но самым страшным оказалось не это.
- Мирочек, хорош реветь, макияж потечет, - гладила меня по плечу Машка, - Я уже позвонила твоей маме, скоро приедет, она успеет.
Мне было уже шестнадцать и я переживала первую драму в своей жизни. Выступления никто не отменял, но внимательность упала до нуля и сбылся самый страшный кошмар. Выходя из дома в разобранном виде, я взяла не тот чехол с костюмами.
- А вон и она.
Я так рада ее видеть, что бросаюсь обнимать. Между нами такое случается крайне редко.
- Мирка, ну ты чего.
- Спасибо, мам. Ты останешься? Я сейчас для тебя билет попрошу, - разворачиваюсь, чтобы пойти к организаторам, но она ловит меня за рукав и возвращает обратно.
- Нет, я поеду. Что я там не видела?
Ну да. Все видела. И не по одному разу. Но почему-то в сердце гаснет еще один огонечек. Каждая подобная мелочь нас все сильнее отдаляет.
Так что я завидую пацанам сверху. Их слушают, даже если совсем не хочется, их поддерживают, даже если это полный провал.
Сегодня я как никогда рада сверлу, которое, с каждым “бззззз” врезается все глубже в висок . Эти адские звуки выдернули меня из ужасного сна, в котором я застаю Костю за изменой. Все было до сбившегося ритма сердца натурально и только теплые руки укладывавшие спать убедили, что это всего лишь сон.
Перфоратор стихает, и я почти засыпаю, чтобы в этот раз увидеть что-то хорошее, но тут же громкое “бззззз” как бы отвечает “размечалась”.
От возмущения резко сажусь на кровати, открываю глаза и понимаю, как сильно обмануло меня это утро. Голубые занавески вместо черных штор. Теплые, бежевые обои вместо холодно-серых. Чемодан и контейнеры в углу заменяют кресло-качалку. Телефон заряжается на тумбочке, хотя я его бросала на постели.
Но откуда тут перфоратор?! В унисон этой мысли повторяется жужжание и меня передергивает от страха. Сердце, судя по всему, пытается эвакуироваться, так сильно стучит.
Но гены никуда не деть. И в доме бабушки-казачки они играют еще сильнее. Они и шашка, припрятанная в шкафу. Стараюсь все делать очень тихо, но кажется, что дыхание слышно в соседнем городе. Скрип дверцы почти вызывает инфаркт, но шашка в руках, даже тупая, придает сил.
Выхожу на охоту. Вся возня происходит за стеной. Крадусь ко входу и резко распахиваю дверь пропуская перед собой шашку. Еще один инфаркт от того, какие изменения произошли в соседней комнате, и кого я там нашла.
- Марк?! Ты что здесь делаешь?
Эта комната пустовала с тех пор, как умерла бабушка. Она создала одни из самых счастливых воспоминаний моего детства. Сердце каждый раз сжималось от тоски и грусти, поэтому я старалась сюда не заходить. Но комната была великолепна. Ее сердцем был сказочный эркер. Маленький, полукруглый, с огромными окнами, благодаря которым все помещение дышало солнцем.
Марк сидел на полу у маленького порожка на балкон и что-то строгал из дерева.
- Да так. Обживаюсь понемногу.
- В каком смысле? Кто тебе разрешил тут хозяйничать? - возмущаюсь и перехватываю поудобнее свое оружие.
- Ты, - он смотрит нагло улыбаясь и встает, отряхивая руки.
- Когда это? - судорожно перебираю события вчерашнего дня. Вдруг и правда разрешала.
- Когда входную дверь забыла закрыть. Я решил тут обосноваться. В воспитательных целях, так сказать.
Марк подходит ко мне, упираясь грудью в острый нос тупого лезвия шашки.
- А серьезно?
- Хочу сделать небольшой подарок. Холодное оружие ни к чему. Хотя, если сделаешь завтрак, буду страшно благодарен. Со вчера ничего не ел, а уже почти двенадцать.
Поднимаю шашку выше и провожу голым лезвием по шее Марка. По вене, в которой бьется пульс. По острому кадыку. По ключицам, спрятанным под тканью футболки. Его зрачки расширились и участилось дыхание. Боится что ли?
- Не из меня завтрак, - говорит срывающимся голосом, но тут же откашливается и добавляет, - Если можно.
- Я подумаю, - отрываю шашку от его тела, прячу лезвие в ножны, закидываю себе на плечо, разворачиваюсь чтобы уйти и в последний момент решаю добавить, - Марк, это место - мой портал в прошлое. Не сломай, пожалуйста.
Не слышу, но чувствую его приближение. Он легонько обнимает меня со спины и целует в макушку. Он не касаясь согревает мою спину теплом, окутывает ароматом свежего дерева с острыми нотками перца.
- Не переживай. Тебе понравится, - хриплый шепот обжигает кожу на шее.
Молча киваю и ссыпаюсь по лестнице вниз, на кухню.
Кажется, меня заждались в дурдоме. Спокойно доверяю практически постороннему человеку. Почему не устроить скандал и не выгнать его? Полицию вызвать для начала.
Но нет. Я становлюсь печь блинчики и параллельно разгребать рабочие сообщения.
Сотни уведомлений, заказов и поздравлений с днем рождения заждались меня. Старательно огибая чат с Машкой, пишу всем покупателям с текущими заказами, что сроки сдвинутся минимум на неделю. Благодарю всех, кто поздравлял и перехожу к сообщениям с заказами. Дублирую всем одинаковый ответ о том, что заказы временно не принимаются. Пока не буду уверена, что смогу полноценно работать лучше ничего не обещать.
