Новая бумага едва не полетела мне в лицо, благо, я успела поймать ее на лету. К слову, я стояла напротив стола Царева. Наверное, слишком близко. Стоило бы отойти в сторонку. Так, безопасности ради.
— Карась – ужасный работник и такой же человек! Она пользователь, она использует вас и бросит.
— Да, именно так! — Царев снова поднялся с места, глаза его заблестели каким-то странным, нехорошим огнем.
Черт, и сбежать из дома уже не вариант, я была переодевшейся в свою любимую пижамку с рыбками.
Нужно было выложить все карты на стол, когда мы гуляли с детьми.
По крайней мере, Царев бы не прищючил меня при них. А теперь у него были все возможности для этого…
— Серьезно? Где и в чем я успела тебя использовать?
— Да во всем! Как работника, как соседа, как человека использовала!
— Не вопи так! — Я закрыла уши руками.
Совсем с катушек слетел.
— Ты использовала меня, чтобы пересидеть, а теперь нашла место получше и уходишь, забирая с собой Эмму!
— Ну и что? Рано или поздно это бы случилось, что в этом плохого? Наоборот, можешь радоваться, что избавляешься от самого ужасного работника за всю историю фирмы, — парировала я, пожав плечами. — Чего ты вообще злишься? Разве тебя не должно радовать, что ты избавишься от предвестника хаоса и всадника Апокалипсиса? Тебя послушать, так я – самый бесполезный человек на Земле, Царев! — Вот уже теперь я разозлилась, вспоминая все то, что делал Стас, пока мы жили вместе. Унижал, принижал, оскорблял. — Я не умею готовить, не умею правильно организовать работу, не умею управлять деньгами, временем, я плохая мать, отстойный работник и худшая соседка! Я…
Договорить мне не дали.
Видимо, Стас устал меня слушать или понял, что замолчу я нескоро и нашел только один способ остановить меня.
Весьма действенный, я вам скажу.
Поцелуй у нас вышел странный. Немного скомканный, немного неловкий и уж точно неожиданный.
Мы оторвались друг от друга через несколько секунд и теперь смотрели в глаза напротив, пытаясь понять реакцию другого, отыскать в чужих очах ответы на вопросы, крутившиеся в голове.
Например, что это вообще было?
А что теперь?
Как на это реагировать?
Почему он это сделал?
Почему только сейчас?
Как давно он хотел это сделать?
Так, ладно, нужно было что-то делать, поэтому я, высвободившись из объятий своего начальника, тихо прочистила горло и отошла к окну.
Став спиной к Цареву, я почти спряталась, но вскоре почувствовала, что ко мне сзади подошли, приобняли за плечи.
— Вась… — позвал меня Царев, но я лишь покачала головой.
Нет-нет-нет!
Поздно, Стас, ты свое время упустил!
У тебя было почти полгода, а до этого несколько лет, чтобы понять, что я тебе нравлюсь или хотя бы нужна.
Сейчас же, когда во всю шло соревнование с Мирославом, я не готова была принять все это за чистую монету.
— Пожалуйста, подпиши бумаги об увольнении и дай нормальное рекомендательное письмо. Со следующей недели я приступаю к работе на новом месте. Так или иначе я уйду. И мы с Эммой тоже, рано или поздно, съедем.
— Но…
Слушать Царева я не стала. Быстро выпутавшись из столь долгожданных, но уже ненужных объятий, я поспешным шагом направилась к входной двери.
— Ну, нет!
Чего?
Надо же, Стас с такой скоростью оказался передо мной, перегородив путь, что можно было поспорить, кто тут посланник ада.
— Что еще такое? — нахмурилась я, не понимая, почему это вдруг Стас не выпускает меня из кабинета.
— Я допускаю, что тебе не нравится даже мысль о том, чтобы встречаться со мной. Возможно, я не подхожу тебе, как мужчина. Возможно, не нужен, как работодатель. Может быть, я не нравлюсь тебе, как сосед, но кое с чем тебе придется считаться!
— Да? И с чем же это?!
— С тем, что я – отец твоей дочери.
Это прозвучало громом среди ясного неба.
Ладно, может быть, и не такого ясного, но все же.
Как он узнал?
То есть, он все же был отцом Эммы?
Почему он до сих пор молчал?
Как давно он знал?!
Почему заговорил об этом только сейчас, когда я сказала, что мы переедем?
— Ты… ты… — замямлила я, поднимая взгляд наверх.
— Я. И я все знаю, — стало мне твердым ответом.
