Глава 44
Герцог великодушно махнул рукой, намекая, что мол, сейчас… А сам подошел к Гиосу и прошептал.
- Попробуй разузнать, что с ее матерью случилось, - прошептал герцог, а Гиос кивнул. – Поспрашивай у местных. Они наверняка знают.
- Как скажете, - вздохнул Гиос и стал спускаться по роскошной лестнице.
- Фпафибо, - вздохнул учитель в треснутых очках, прикрывая лицо платочком.
Герцог искренне не понимал, что такого убийственного может быть в реверансе. И ему самому стало очень интересно.
- Смотрите, как я умею! – бросилась к нему Пять Мешков, шелестя юбками. Она задрала их так, что секретов, пожалуй уже не осталось.
- Я вам фкафать, фтобы фы не поднимали юбфку, - заметил учитель с платком, постоянно чем-то цыкая во рту. – Это неприлифно! Юбфку мофно поднимать на фантиметр, и это уфе сфитаетфя конфом репутафии прилифной женфины.
- А где начало репутации приличной женщины? – поинтересовался Бертран, но ему никто не ответил.
Пять Мешков грациозно присела в реверансе. Юбки взметнулись вверх, а учитель, стоявший рядом, отпрыгнул словно кошка.
- Я надеюсь, вы умеете танцевать? – поинтересовался учитель с растрепанным париком.
- Конечно! – обиделась Пять Мешков, загибая тоненькие пальчики. – Я умею танцевать Дрыгудрыгу, Дохлую Ворону, Плясовую и Выкидоны! Хотите покажу?
И она вдруг запрыгала, как козочка, поднимая юбку и ловко переставляя ноги.
- Ну ноги шевелятся, это хорошо, - заметил один учитель со съехавшим париком, поглядывая на Бертрана.
- Ритм какой-то прослеживается, - заметил учитель с напухшей щекой.
- Фкорофть, - кивнул тот, что был в сломанных очках.
- Вот! – гордо подняла руки и юбку Пять Мешков, от чего стала похожа на тюльпан в панталонах. – Я лучше всех танцевала дохлую ворону во всей деревне! Шесть столов и три крышки гроба проломила, когда на кладбище тренировалась! Тут ведь какой фокус! Надобно так ногами выколачивать, чтоб аж в ушах звенело!
- А гавот, менуэт, полонез вы умеете? – спросил учитель с набухшей щекой. Он смотрелся, как однобокий хомячок.
- Полонез я могу! - вздохнула Пять Мешков, обмахиваясь юбками. - Нам рецепт заграничный привезли… Ма-йо-нез. Так вот, соседка готовила, всем понравилось. На поминках только ее ма-йо-нез и хвалили! А думаю, чем я хуже! И свой сделала! Только он у меня на пол упал! Но ничего, тоже съели! Даже добавки попросили! Я его полонезом назвала!
***
Быть благородной мадемуазелью проще простого!
Я ведь не знала, что когда бочку подымаешь, а у тебя ноги вместе сходятся, одна за другую заплетается и колени сгибаются, это называется реверансом!
А ходить нужно, словно по свинарнику. Чтобы не вступить никуда. А если вступила, то чтобы потом палочкой отодрать можно было. Танцы, так то вообще. Выспаться можно! Не то, что у нас, в Мэртоне. Танцы должны быть такими, чтобы соседняя деревня слышала! И чтобы потом с ног падать!
Мы же специально набойки железные у кузнеца заказываем, чтобы аж искры летели! Кузнец на девках целое состояние сделал. А одна не хотела платить, вот и женился!
А тут прямо как дохлая лебедушка плывешь себе и мусьекаешь на право и налево. Или мадамкаешь.
А еще эти учителя столичные. Ведут себя, как петухи на заборе. Один то, другой то, третий это. Тот, с очками мне моего петуха напоминает. Сварили которого. И который после смерти нам отомстил. Три дня валялись, встать не могли.
- Одного танца будет вполне достаточно, - заметил мой муж.
Ух, и ревнивый же он у меня! Все время коршуном вьется. Даже к швеям, и тем ревновал! Но говорят, что раз ревнивый, значит, любить будет сильно, пока не прибьет от ревности. У нас девк, вон, парень от ревности ночью и прибил. Шла она по улочке нашей, а он на нее как бросится. Мы ей всем Мэртоном завидовали. Это ж надо, как крепко он ее любил, раз так осерчал! Все девки еще и мне завидовали. Говорили, что мы с ней очень похожи! Мартин говорил, что он просто перепутал. Думал, что это – я. А я так и поняла, что он в меня влюбился. А девка –то зазря пострадала.
Я почувствовала, как меня обнял муж и стал осторожно водить по залу. А потом меня закружили.
- Иииха! – закричала я, как принято у нас, в Мэртоне.
- Мадам, так не принято, - пояснили учителя, крича я другого конца зала.
Я уже поняла, что благородные веселиться не умеют.
И снова мы топтались с мужем, потом он опять меня куда-то вел, а потом снова закружил: «Ииииха!».
- Ну не могу я! У меня это непроизвольно вырывается! – пожала плечами я, рассматривая платье. Платье, конечно, неудобное. В нем корову не подоишь и есть не сготовишь. А по свинарнику самое то ходить! Ну раз принято, так принято. Вот в Мэртоне удивятся, когда я буду про бал королевский рассказывать!
- Давайте без кружения, - заметил муж, а мы снова стали топтаться по залу.
- Без кружения никак! Это последний модный танец при дворце! Только его и танцуют.
Рядом с нами так же топтались два учителя. Один за девочку, другой за мальчика. И показывали нам, как правильно двигаться.
В дверях показался Гиос, но тут же заметив танец, старик сказал: «Все, я не мешаю!». И исчез.
- Давайте, вы ей рот чем-нибудь закрывать будете, во время кружения, - послышался голос учителя.
