– Из какого еще письма?
– Того, что она передала мне через Николь, когда уезжала. Представь, написала, что между нами все кончено: с глаз долой – из сердца вон, – объясняю я.
Мало того что об ее отъезде я узнал, когда сама Райчел уже была в Сан-Франциско, так ей еще понадобилось писать какое-то дурацкое письмо. Сам не знаю, зачем я его сохранил.
– А-а, вот оно что. А знаешь, Кэл, ты здорово изменился после ее отъезда, – замечает Рей.
– Слушай, по-моему, не о чем тут говорить. – Мне страшно не хочется вспоминать худшее лето в моей жизни.
– Мы никогда об этом и не говорили, – возражает Рей. – Ты тогда просто замкнулся и ни с кем не разговаривал, наверное, целую неделю.
– Я серьезно. Давай не будем об этом, Рей, – прошу я.
Я понимаю, мы были тогда еще совсем детьми, перешли всего лишь в восьмой класс, но я тогда разом потерял и свою девушку, и лучшую подругу. Я долго не мог оправиться от этого удара… а может, так до конца и не пришел в себя.
– Я, конечно, это письмо не читала, но не такое уж оно, наверное, было ужасное. Вы ведь и потом с ней некоторое время все-таки дружили, – продолжает Рей, не слушая меня.
– Вот и надо было нам с самого начала просто дружить, – бормочу я и откидываю голову на спинку кресла-качалки. – Потом все уже было совсем не так. Мы больше никогда не виделись. Поэтому я совершенно уверен, что Райчел вовсе не была в меня влюблена.
– Была, можешь мне поверить. Просто понимала, наверное, что из этого ничего не выйдет. Ну в самом деле, какие там отношения на расстоянии в тринадцать лет. – Рей вздыхает и обнимает себя за колени, прижимая их к груди. – Ты же понятия не имеешь, как у девушек устроена голова и о чем они думают.
– Тут я с тобой спорить не буду, – признаю я правоту подруги.
С минуту мы молча раскачиваемся. Затем Рей вскакивает, как будто ее внезапно осенило.
– Ты небось ей что-нибудь ляпнул про какую-то девушку, да?
– Когда? – Я тщетно пытаюсь уследить за ходом мыслей Рей. Да уж, у женщин своя логика.
– Когда Райчел перестала с тобой разговаривать. Бьюсь об заклад, что ты ей рассказал про какую-то девушку.
Я пытаюсь припомнить. Кажется, что это было так давно.
– Ой, а ведь точно!
– Что?
– Я рассказал Райчел о Лили, – говорю я и вспоминаю, как она вдруг замолчала после моего откровенного признания насчет того, какой катастрофой обернулся мой первый сексуальный опыт.
– Ну разве можно быть таким идиотом? – Рей укоризненно качает головой. – Кто же рассказывает девушке, которая в тебя влюблена, о том, что потерял девственность с другой?!
– Она же была моей подругой! Я и тебе тоже рассказал, – оправдываюсь я.
Рей закатывает глаза:
– Ничего ты не понимаешь. Неудивительно, что ни с одной девушкой дольше месяца продержаться не можешь.
– Ты что, правда думаешь, будто Райчел из-за Лили перестала со мной общаться? – все еще недоверчиво переспрашиваю я.
– Стопудово. – У Рей вырывается короткий смешок. – Вот что, попробуй-ка ей позвонить. Еще ведь не поздно. А если Райчел все еще дружит с Николь, то, может, знает, что с ней случилось.
– Вряд ли она теперь со мной станет разговаривать. Сколько там прошло – три года?
– Попробуй, Кэл. Теперь тебе терять все равно нечего.
Она права. Я уже потерял Райчел один раз.
– Ладно, может, потом позвоню, если сигнал поймать удастся.
* * *
Со связью в лесах Орегона, прямо скажем, так себе. Никто же не будет ставить вышку сотовой связи ради какой-нибудь сотни отшельников вроде моего дяди, предпочитающих дикую природу цивилизации.
Номер Райчел до сих пор забит у меня в телефон. Я подыскиваю местечко, где на дисплее появляются хотя бы два деления, и пытаюсь дозвониться.
И попадаю на автоответчик: «Привет. Это Райчел. Меня сейчас нет. Оставьте сообщение, и я перезвоню, если захочу с вами разговаривать».
При звуке ее голоса на меня стремительной лавиной обрушиваются воспоминания. Я скучал по ней – и только сейчас, услышав ее голос, понял, как сильно скучал.
– Э-э-э, привет, Райчел. Это Кэл. Я понимаю, что мы давно не разговаривали. Прости, что не звонил. Все думаю: где ты, в какой колледж поступила? Я учусь в Креншо. Спорим, ты такого не ожидала, правда же? В общем, мой номер у тебя есть. Надеюсь, перезвонишь.
Николь
Первый год в старшей школе, сентябрь
– Как дела в школе? – спрашивает Райчел, когда я вхожу в комнату.
– Полный отстой, – бормочу я и сажусь в мягкое кресло в углу. – Всех волнует лишь одно: как ты одета. Только и разговоров, кто с кем общается и кто кому нравится. Сплошные дебилы вокруг.
Райчел смеется:
– Не может быть, чтобы все было так плохо.
– Мне там даже говорить ни с кем не хочется. Меня это выматывает, – отвечаю я со стоном. – К тому же Эшли, Ви и Хизер и так без умолку трещат – вряд ли кто-нибудь заметит, что я молчу.
– Ты и раньше предпочитала молчать. – (И тут ее карие глаза загораются.) – Слушай, Николь, а ты можешь быть загадочной девушкой, которая ни с кем не разговаривает. Это будет такой особый имидж. – Райчел озорно улыбается.
Я понимаю, что она старается меня развеселить. Но я и правда ненавижу эту треклятую школу. Там все только и делают, что… судят тебя.
– Да кому какое дело, молчишь ты или нет, – заявляет Райчел, когда у меня так и не получается улыбнуться. – Не хочешь – не разговаривай. Наблюдай. Станешь самой популярной девушкой в школе, не сказав ни слова.
– Серьезно? – Тут я уже не могу не улыбнуться.
– Люди – идиоты, – убежденным тоном замечает она. – Ну посмотри сама, с кем ты через силу заставляешь себя тусоваться. У этих девчонок на всю компанию и одной серой клеточки не наберется.
Я смеюсь, и она тоже смеется в ответ.
– Ты даже не представляешь, Райчел, как это тяжело, – говорю я, все еще улыбаясь. – Честное слово, мне приходится все время отключаться, я только головой киваю, делаю вид, что слушаю.
– Лучше бы у тебя хватило смелости послать их подальше. Я понимаю, ты не хочешь огорчать родителей, но эти девицы… – Райчел сердито фыркает. Мы с ней об этом уже говорили, и не раз. – Как я уже сказала, люди – идиоты и судят только по внешности. А эти твои, с позволения сказать, подружки готовы бегать за любым мужиком, был бы член.
– Райчел! – Я слегка шокирована.
– Ты же понимаешь, о чем я. Этим девицам выгодно с тобой дружить. Ты ведь у нас красавица, Николь. Парни за тобой толпами ходят, а значит, и за ними. Они выигрывают от общения с тобой.
– Грустно все выглядит, как тебя послушаешь, – качаю я головой.
Мы с Райчел даже не говорили об этом по-настоящему, но она знает, что я вижу себя не такой, какой меня воспринимают другие. Я словно бы подарочная коробка, красиво и аккуратно упакованная родителями. Полная ожиданий сплошного совершенства во всем – от волос и зубов до безупречно выглаженной одежды и отличных отметок. В той Николь, которой я предстаю перед всеми, нет ничего настоящего, и, глядя в зеркало, я вижу только мираж. Чувствую себя насквозь фальшивой.
Никто и понятия не имеет, что там, под этой идеальной прической. Одна только Райчел знает.
– Дорого бы я дала, чтобы своими глазами увидеть, как ты молчаливо царишь в школе.
– Я бы тоже хотела, чтобы ты была рядом, – вздыхаю я. – Ты моя единственная настоящая подруга. У меня, кроме тебя, никого нет.
– И у меня тоже, – усмехается Райчел.
– Значит, нам нужно как-то пережить старшую школу – вместе, хоть и по отдельности, – заявляю я.
Райчел молчит. Опускает глаза, разглядывает свои руки.
– Не надо за меня переживать, – говорю я. – Все будет хорошо. Ты должна верить, что в один прекрасный день вернешься в Ренфилд. Кстати, я уже начала составлять список, что нам нужно сделать после выпуска.
– Да? – оживляется она. – И какой там первый пункт?
– Уехать на все лето путешествовать с рюкзаком по Европе.
