Тереза Франко и ее муж уже ждали у морга, когда подъехала Ева. Тони Франко обнимал жену, бережно растирал ей плечо правой ладонью, пока они слушали Еву.
– Простите, что заставила вас ждать. Я с ними созвонилась по пути сюда, проверила. Они готовы вас принять. А вы готовы?
У Терезы под глазами залегли черные круги.
– Вы нам скажете, что надо делать?
– Мы будем смотреть на монитор. Это такой маленький экран. Если вы сумеете опознать тело, просто скажете мне.
– Он никогда не посылал фотографий. А если звонил, всегда блокировал видео. У меня в памяти – у меня в сердце – он так и остался маленьким мальчиком. – Тереза бросила взгляд на мужа. – Но ведь мать должна узнать своего сына? Должна узнать, несмотря ни на что.
– Ты ни в чем не виновата, Терри. Ты сделала все, что могла. Ты делаешь все, что можешь.
– Прошу вас, идемте со мной. – Пибоди мягко коснулась ее руки и пошла вперед, указывая дорогу.
В маленькой комнате, где стоял столик с единственным стулом и выпуклым стенным экраном, Ева подошла к переговорному устройству.
– Говорит Даллас, – объявила она. – Мы в комнате наблюдения номер один. – Она помолчала. – Вы готовы, миссис Франко?
– Да. – Тереза стиснула руку мужа с такой силой, что костяшки ее пальцев побелели. – Да, я готова.
– Вперед, – скомандовала Ева и устремила взгляд на экран.
Белая простыня укрывала тело от подмышек до пяток. Кто-то, вероятно, Моррис, убрал бирку с ноги. По мнению Евы, смерть не была похожа на сон, но, наверное, кому-то могло показаться, что похожа. Тому, кто никогда не видел смерть.
Тереза втянула в себя воздух и прислонилась к мужу.
– Он… он не похож на Лино. Черты острее, нос длиннее. У меня есть снимок.
Она вытащила фотографию из сумки и пододвинула ее к Еве.
Мальчик, только-только вошедший в подростковый возраст, был красив. Нахальная улыбка и большие темные глаза под тяжелыми веками.
– Мы установили, что он сделал пластическую операцию, – сказала Ева.
«Но форма глаз не изменилась, – заметила она про себя. – Цвет тоже. Темные волосы, линия шеи, посадка головы на плечах».
– Сходство есть, – добавила она вслух.
– Да, я знаю, но… – Тереза сжала задрожавшие губы. – Я не хочу, чтобы это был Лино. Можно мне… могу я посмотреть? Войти туда, где он лежит, и посмотреть?
Ева надеялась, что просмотра на экране будет достаточно. Только теперь она поняла, что рассчитывала на это, потому и устроила просмотр на экране. По той же причине и Моррис снял бирку с ноги. Чтобы пощадить чувства матери.
– Вы действительно этого хотите?
– Нет-нет, я этого совсем не хочу. Но я должна это сделать. Мне это нужно.
Ева снова подошла к переговорному устройству.
– Миссис Франко хочет осмотреть тело. Я приведу ее.
Ева первая вышла из комнаты и провела Терезу по коридору к двойным дверям. Одновременно в дверях появился Моррис. Он был в костюме цвета полированной бронзы. Защитного балахона на нем не было.
– Миссис Франко, я доктор Моррис. Могу я вам чем-нибудь помочь?
– Я не знаю. – Цепляясь за руку мужа, Тереза подошла поближе к телу на столе. – Такой высокий, – прошептала она. – Его отец был высок ростом. А у Лино даже в детстве были большие ноги. Я ему говорила, что он до них еще дорастет, как щенок. Так и случилось. В нем было почти шесть футов, когда он уехал. И он был очень худой. Сколько ни ел, все не в коня корм, он был как хлыст… И такой же быстрый, когда играл в мяч.
Ева бросила взгляд на Пибоди.
– Баскетбол.
– Да, это была его любимая игра. – Тереза протянула было руку и тут же отдернула. – Можно, я… вы не могли бы… простыня. Чтобы я могла посмотреть.
– Позвольте мне это сделать. – Моррис выступил вперед. – Там будет разрез, – предупредил он.
– Знаю. Да, я знаю. Ничего, это не страшно.
Моррис осторожно опустил простыню до пояса.
Тереза сделала еще шаг. На этот раз она протянула руку и коснулась пальцами левого бока умершего в верхней части ребер. С ее губ сорвался не то вздох, не то стон.
– Когда он был маленьким и еще послушным, я иногда щекотала его вот здесь. Вот так. – Тереза быстрым движением прочертила на коже зигзагообразный рисунок. – Видите, это родинки. Четыре маленьких родинки, и их можно соединить зигзагом.
Ева изучила рисунок – такой легкий, тонкий, почти неуловимый. Наверное, надо быть матерью, чтобы его разглядеть.
– Видите, какие у него длинные ресницы? Длинные и густые, как у девушки. Он их стеснялся, когда был маленьким. А потом начал гордиться, когда увидел, что девушки на них реагируют.
– Вы знаете, какая группа крови была у вашего сына, миссис Франко? – спросил Моррис.
– Первая, резус отрицательный. Он сломал руку, когда ему было десять лет. Правую руку. Поскользнулся, когда пытался вылезти в окно. Ему было всего десять, а он уже лазил в окна. Вы можете подтвердить, что он сломал руку в детстве?
– Да. – Моррис сочувственно коснулся ее руки. – Да.
– Это мой сын. Это Лино. – Наклонившись, Тереза прижалась губами к ледяной щеке сына. – Siento tanto, mi bebe [2].
– Позвольте мне вас проводить, миссис Франко. – Пибоди обняла Терезу за талию. – Позвольте мне вывести вас отсюда.
Ева проводила их взглядом. Пибоди вела Терезу с одной стороны, муж поддерживал ее с другой.
– Тяжело это, – тихо заметил Моррис. – Тяжело для матери. Сколько бы лет ни прошло.
– Да, ей очень тяжело. – Ева повернулась к телу. – У него был кто-то, кто его любил. До конца, несмотря ни на что. И все равно, похоже, что бы он ни делал, это вело его прямиком сюда.
– Люди сами себе худшие враги.
– Верно подмечено. – У Евы стало немного легче на душе. Она улыбнулась Моррису, глядевшему на нее с пониманием. – Хуже них самих у людей врагов нет.
16
Чтобы дать Терезе время немного успокоиться, а Пенни – повариться в собственном соку, Ева попросила Тони Франко отвезти жену в Управление, а сама зарезервировала совещательную комнату.
– Я поговорю с матерью, – сказала Ева Пибоди. – Я начала поиск по части списка неизвестных, найденных в тех местах, где Флореса видели перед исчезновением. Займись этим. Если я не закончу через тридцать минут, проверь, как там себя чувствует Плюющаяся Ядом. К тому времени она уж точно завоет, что ей нужен адвокат. Разреши ей позвонить адвокату.
– Есть. Как насчет обещанного доступа к файлам?
– Я этим займусь между матерью и этой дрянью. Позвони Бакстеру, спроси, как у него подвигаются дела с его частью списка. Да, и проверь мои входящие. Я жду списка имен от офицера Ортиц и от Лопеса по бывшим «Солдадос», все еще проживающим в приходе. Сото – ключевой свидетель, – добавила Ева, – но мы должны учесть все возможности.
– Работаю. А ведь дело-то проясняется. Нутром чую, что-то наклевывается.
– В какой-то мере, – осторожно согласилась Ева.
Она прошла в комнату для совещаний, дала отмашку, и один из ее подчиненных ввел чету Франко.
Глаза Терезы вспухли и покраснели от слез, но Еве показалось, что она уже овладела собой.
– Хочу поблагодарить вас за помощь. Знаю, вам пришлось нелегко.
– С Лино всегда было нелегко, – вздохнула Тереза. – Я совершала ошибки, я не могу их исправить. А теперь мне придется похоронить сына. Вы ведь дадите мне его похоронить?
– Как только смогу. А теперь я должна задать вам несколько вопросов.
– Хорошо. Я как будто попала между двумя мирами. Тем, что есть сейчас, и тем, что был тогда. – Тереза взяла мужа за руку. – И мне кажется, мне уже никогда не выбраться.
– Почему он приехал сюда? – спросил Тони Франко. – Вы знаете? Мне кажется, нам станет легче, если мы узнаем.
– Да, – подтвердила Тереза. – Нам стало бы легче, если бы мы поняли. Зачем он выдавал себя за священника. Я всегда внушала ему, что церковь надо уважать. Знаю, он пошел по дурной дорожке, он был неуправляем. Но я говорила ему, что он всегда должен уважать церковь.
