57
Несколько минут я потрясенно на него смотрю, решив, что окончательно сошла с ума. Я даже потираю глаза, но видение никуда не исчезает, и до меня медленно но верно доходит тот факт, что он действительно приехал сюда.
– Привет, – хрипло говорит Демьян, делая шаг вперед.
– Привет, – выдыхаю я в ответ, и затем, сообразив, что на мне все та же футболка, которую я не меняла с самого приезда сюда, я вспыхиваю и моментально оборачиваюсь пледом. В голову тут же лезут воспоминания: пентхаус, неожиданный ночной инцидент с Адамом, и я в футболке и с голыми ногами. – Что ты здесь делаешь?
– Приехал за тобой, – отвечает он.
– В… в каком смысле?
– В прямом. Я приехал тебя забрать, чтобы увезти в фамильный особняк Незваных, и, – он неловко хмыкает, – жить с тобой долго и счастливо. Если ты, конечно, позволишь.
Я чувствую, как у меня начинает кружиться голова.
– Я ничего не понимаю… Разве ты… не зол на меня? За то, что я сделала?
– Откровенно говоря, мне плевать. Я думал, что буду зол: за то, что скрывала свое прошлое, за то, что несмотря на свое обещание играть честно, ты прямо под моим носом плела свои интриги, но… Понял, что я не могу на тебя злиться.
– Почему нет?
– Потому что я тебя люблю.
Мое сердце рвется из груди. Я отшатываюсь и делаю несколько неуверенных шагов назад. Демьян моментально оказывается рядом и помогает мне сесть. Не свожу с него удивленного взгляда.
– Что ты… только что сказал?
– Что люблю тебя, – повторяет он, – что ты засела в моем сердце, что я не могу думать ни о чем ином, кроме как о том, что хочу провести с тобой остаток своей жизни: обнимать тебя, целовать, любоваться рассветами и закатами, заниматься любовью, завести с тобой детей – и если бы ты не сбежала тогда с благотворительного вечера, ты бы узнала об этом гораздо раньше.
Я закрываю лицо руками.
– Нет-нет-нет, это неправильно…
– Я не настаиваю на том, чтобы ты приняла мои чувства прямо сейчас, – мягко говорит Демьян, – я понимаю, что не могу требовать от тебя, чтобы ты полюбила меня по приказу, – как бы мне того ни хотелось, – но мы ведь можем попробовать, верно?
– Но как же Эмилия?
– А что Эмилия? – не понимает Демьян.
Я встаю и отхожу от него на несколько шагов, чтобы держать между нами дистанцию, которая поможет мне сохранить трезвость рассудка и не опьянеть от его слов.
– Ведь тебе нравится Эмилия!
На лице моего босса появляется обескураженное выражение:
– С чего ты это взяла?
– Но как же… – я лихорадочно перечисляю факты, – у вас много общих детских воспоминаний, много схожих интересов, вы идеально друг друга дополняете, и вам нравится проводить время в обществе друг друга!
Демьян хмурится.
– Эмилия… – я хватаюсь за спасительную мысль, – ты влюблен в Эмилию, а она влюблена в тебя!
– Таааак, – тянет Демьян, – только не говори, что все те, якобы, твои внезапные отъезды и срочные проверки, когда вместо себя ты отправляла ко мне сестру, были связаны с этой нелепой мыслью, будто мы с Эмилией друг в друга влюблены?
Я открываю рот – и закрываю его обратно. Демьян понимает все верно.
– Господи! – восклицает он. – Ты пыталась нас свести!
Я опускаю глаза и принимаюсь оправдываться:
– Я думала, вы друг другу нравитесь… Ты взял ее на работу, а она каждый раз краснела при виде тебя…
– Я взял ее на работу, потому что меня об этом попросила ты, а краснела она при виде Адама!
Господи, только не это…
– Тот случай в лифте, – припоминает Демьян и на его лице появляется догадка, – ты заперла меня в нем не потому, что пыталась что-то провернуть… вернее, пыталась, но совсем не то, о чем подумал Адам, ведь так? Ты просто заперла меня в нем с Эмилией, чтобы мы… что?
– Остались наедине, – упавшим голосом признаюсь я, – и поняли, что вы друг другу нравитесь…
Демьян с шумом выдыхает воздух.
– Так, давай-ка с самого начала, – говорит он, – с истории маленькой девочки Ксении. Только в этот раз я желаю слышать правду.
