— Нам составили смету две недели назад. Двадцать пять тысяч. — Сэм покачал головой. — А если шкафы на заказ, натуральная древесина, то и вдвое больше. Это абсурд! — Он всплеснул руками. — Ну вот, теперь я завелся.
— Должно быть, это очень досадно, миссис Грин, отделать почти весь дом по своему вкусу и мириться с устаревшей, запущенной кухней. Постоянный раздражитель. Что-то вроде сломанного ногтя.
— Думаю, теперь, как ни крути, придется ее ремонтировать, — вставил Сэм, обнимая Сару за плечи. — Триумф через трагедию. Большую часть расходов покроет страховка. Все равно никакими деньгами не измерить Сарины страдания. — Он бережно поднял ее забинтованную руку за запястье и поцеловал, и женщина начала плакать. — Ну, не надо, детка, все не так уж страшно. Не плачь. Тебе больно?
— Если вы не востребуете страховку, Сара, — мягко сказала Рина, — все это утрясется. Мы можем сделать так, что вам ничего не будет, но только если вы не востребуете страховку. Это явное мошенничество. И, кроме того, это поджог. Это преступление.
— О чем вы говорите? — вскричал Сэм. — Что все это значит? Мошенничество? Поджог? Вот как вы обращаетесь с людьми, когда они в беде, когда им больно?
— Мы пытаемся вам помочь, — вмешался О’Доннелл. — Вам обоим. У нас есть основания полагать, что пожар начался не совсем так, как вы рассказали, миссис Грин. Если дело перейдет на следующий этап, в вашу страховую компанию, мы уже ничем не сможем вам помочь.
— Я требую, чтобы вы немедленно покинули мой дом. Моя жена пострадала. А вы сидите здесь и намекаете, что она сделала это нарочно. Да вы с ума сошли!
— Я не хотела, — всхлипнула Сара.
— Конечно, нет, милая.
— Я только хотела новую кухню.
Рина вынула из сумки бумажные носовые платки и протянула ей.
— И поэтому вы подожгли старую.
— Она не…
— Я разозлилась, — перебила мужа Сара. Она повернулась и взглянула прямо в его ошеломленное лицо. — Я просто страшно разозлилась на тебя, Сэм. Мне противно было там готовить, приглашать наших друзей. Я тебе говорила, но ты все повторял, что сейчас мы не потянем, что надо подождать и что тебе надоел вечный ремонт в доме.
— О боже, Сара!
— Я не думала, что все так получится. Мне так жаль! А когда я это сделала, это было так ужасно, мне стало так страшно! Я действительно запаниковала, — повернулась она к Рине. — Я думала, он сожжет занавески, ну и верх серванта, но разгорелось так быстро, что я просто ударилась в панику. А когда я схватила сковородку, когда плеснула жиром на шкаф, она была такая горячая, что я обожгла руки. Я боялась, что весь дом сгорит, и побежала к соседям. Я страшно испугалась. Прости меня.
— Сара, ты могла погибнуть. Ты могла… из-за кухни? — Сэм обнял ее, когда она разрыдалась, и взглянул на Рину поверх ее головы. — Мы не будем требовать страховку. Прошу вас, умоляю, вы же не станете предъявлять ей обвинение?
— Это ваш дом, мистер Грин. — О’Доннелл поднялся на ноги. — Пока нет попытки мошенничества, преступления нет.
— Сара, люди делают глупости. — Рина коснулась ее плеча. — Но с огнем шутить нельзя, он этого не прощает. Не стоит испытывать его еще раз. — Она вынула карточку и положила ее на кофейный столик. — Позвоните мне, если у вас будут вопросы или просто захочется поговорить об этом. Э-э-э… это, вероятно, не мое дело, но когда будете готовы к ремонтным работам, я знаю человека, который все вам сделает по вполне разумным расценкам.
— Люди, — покачал головой О’Доннелл, пока они шли к машине.
— У меня было такое ощущение, будто я бью щенка палкой. — Рина обернулась на дом. — Возможно, они обернут все это в шутку: трагедия со временем превращается в комедию. «О да, мы обожаем нашу новую мебель! Сара сожгла старую». Или через два года они разведутся. Как ты смотришь на развод, О’Доннелл?
— Никогда там не бывал. — Он устроился на пассажирском сиденье. — Жена бы меня не пустила.
Рина засмеялась и села за руль.
— Она такая строгая? В моей семье тоже смотрят на это строго. Тут и католичество, и семейный фактор. Кое-кто из моих кузенов прошел через бурные воды в своих браках, но пока все браки устояли. Сто раз подумаешь, прежде чем решиться на этот шаг. Узы брака могут обернуться темницей. Или петлей.
— А ты хочешь, чтоб тебя взнуздали? Твой строитель?
— Нет. То есть да, но взнуздать себя я не дам. Я просто рассуждаю. — Рина помедлила, но решила, что напарник есть напарник, все равно что родственник. — Моя сестра Белла рассказала мне, что ее муж гуляет налево. Похоже, это тянется годами, но сейчас он обнаглел и решил ткнуть ее в это лицом.
— Паршиво.
— Ты когда-нибудь изменял?
— Нет. Жена бы мне не позволила.
— А этот сукин сын! — вздохнула Рина. — Не знаю, что она будет делать. Я вообще удивляюсь, как она ухитрилась так долго держать это при себе, не разболтала всем.
— Щекотливая тема.
— Моя семья живет разговорами на щекотливые темы. И Белла посещает психоаналитика — еще один сюрприз. Это наводит меня на мысль о том, что брак — это минное поле. Минное поле личной жизни. От адюльтера до кухонных поджогов. Скучать не приходится.
О’Доннелл повернулся на сиденье, внимательно изучая ее профиль.
— А ты всерьез запала на этого парня.
Рина принялась было отрицать, потом пожала плечами.
— Вроде бы двигаюсь в этом направлении. Меня пот прошибает, когда начинаю об этом думать. Поэтому лучше я буду думать о чем-нибудь другом. Например, о том, что мой поджигатель не звонил с тех пор, как подпалил школу.
— Но ты же не считаешь, что он завязал?
— Нет, не считаю. Я пытаюсь вычислить, сколько он заставит меня ждать. А пока, ты не против, если мы сделаем крюк? Мне нужно кое-куда заехать.
— Ты же за рулем, двигай!
Адвокатская контора Винса располагалась в центре города, из его кабинета открывался вид на Внутреннюю гавань. Рина только раз бывала там раньше, но хорошо все запомнила.
«Интересно, не является ли секретарша Винса, сногсшибательная брюнетка, одной из тех, с кем он гуляет налево?» — размышляла Рина.
Приемная была отделана и обставлена роскошно и очень современно, в нейтральных тонах с преобладанием серого и цвета спелой сливы. Ей не пришлось долго ждать, ее вскоре провели в просторный кабинет Винса с широкими окнами и броскими картинами на стенах.
В знак приветствия он расцеловал ее в обе щеки. На кофейном столике уже охлаждался во льду лимонад и стояло блюдо с сыром и крекерами.
— Какой сюрприз! Что привело тебя в наши края? Тебе нужен адвокат?
— Нет. И я тебя надолго не задержу. Спасибо, но у меня нет даже времени присесть.
Он улыбнулся. Красивый, обаятельный, светский.
— Задержись на минутку. Город подождет. Нам никогда не удается поговорить друг с другом.
— Да, действительно. Ты часто пропускаешь семейные сборища.
Его улыбка не погасла, только стала чуть тусклее.
— Ничего не поделаешь, работа!
— А также женщины, с которыми ты забавляешься. Ты изменяешь Белле, Винс, но это ваше с ней личное дело.
— Прошу прощения? — Весь его шарм вдруг куда-то испарился.
— Но ты решил ткнуть ее носом в ее положение обманутой жены. Ты решил унизить ее, а это уже мое дело. Хочешь гулять налево? Да бога ради. Можешь нарушать свои брачные обеты. Но не смей заставлять мою сестру чувствовать себя несчастной неудачницей. Она мать твоих детей, и хотя бы за это ты должен ее уважать.
Он сохранил спокойствие.
— Катарина, я не знаю, что там Белла тебе наговорила, но…
— Уж не хочешь ли ты назвать мою сестру лгуньей, Винс? — Рина волновалась, ей пришлось приложить героические усилия, но она сумела сохранить спокойствие. — Может, она и плакса, но она не лжет. А лжешь как раз ты. Ты лжец и изменник.
На этот раз ей удалось вызвать у него вспышку бешенства. Рина увидела, как это бешенство вспыхнуло в его глазах, почувствовала, как оно опалило ее.
